Тени над Эрдеросом. Рука со шрамом - [27]

Нагрев воду, как показалось Йорвину, достаточно, он положил последний камень на место, и проходя мимо зеркала, отчего - то смутился. Снова что-то было не так. Приглядевшись, он увидел, что смотрит на мир не своими глазами, а может и своими, но не теми, что раньше. Как и раньше, его глаза были небесной голубизны, но зрачок был вертикальным!

Проморгавшись, он опять посмотрел в зеркало, и не увидел изменений. И тут сердце Йорвина ушло в пятки настолько, что ударилось об пол. «Обратная метаморфоза прошла не полностью» - подумал он, - «Теперь так легко не скроешь, что я не человек. Придется уходить из храма».

Помывшись и одевшись, Йорвин направился за советом к единственному человеку, которому доверял безраздельно, которому был готов открыть все, не задумываясь о последствиях. К Сиртаме.

Он тихо распахнул двустворчатую дверь, и уже входя, ударился головой об косяк. Обычно двери храма совсем не маленькие и Йоврин без проблем в них проходит, но дверь в покои верховного самудокая была особая, и на фут ниже остальных и на два шире. Покои Сиртамы были наверняка унаследованы он какого - нибудь магистра темных искусств. Большая комната с двумя окнами, казалось, была излишне просторна. В ней размещались два книжных шкафа, стол, на котором были разложены книги, свитки, чернильницы и подставки для перьев. Напротив двери стоял продолговатый тахт, на котором и возлежал Сиртама. В углу стоял киот со статуэткой. Статуэтка была выполнена в форме человека в белом саване, с золотистыми и светящимися как солнце волосами и бородой. Табо, отец Любви, был старательно воссоздан талантливым скульптором и смотрел на всех светящимися добротой глазами, что было передано творцом с потрясающим мастерством.

Стук удара разбудил спящего на тахте монаха. Сиртама открыл глаза, но поначалу не узнал вошедшего.  Покои освещались лишь стоявшей на подоконнике лампадой, которая не разгоняла темноту, а лишь освещала саму себя.

- Кто это? А-а, Йорвин, это ты, - Старые глаза начали привыкать к темноте.

В отличие от Йорвина, который ввиду своей принадлежности расе драконов был награжден неограниченной молодостью, Сиртаму годы не пощадили. Монах осунулся и сгорбился, блестящие глаза стали усталыми и рассеянными, а спокойное лицо покрылось глубокими морщинами. Тем не менее, будучи в возрасте за девяносто, Сиртама был все еще активен, не забывал о ежедневных физических и духовных тренировках, и до сих пор мог одолеть в рукопашном бою практически любого человека. Сиртама лично наставлял Йорвина в процессе его обучения, привил ему уважение к дисциплине, порядку и любовь к ближнему, не говоря уже о вере.

- Я полагаю, ты пришел с чем - то очень важным, что не может подождать до утра?

- Прости, мастер, но разговор действительно очень срочный, - Тихо проговорил Йорвин, - И очень серьезный, - Йорвин сел на тахт с краю, держась от Сиртамы на некотором расстоянии.

- Принцип учеников Табо гласит, что чтобы познать и полюбить ближнего, нужно сначала принять и полюбить себя, но то, что придется принять мне... несколько обескураживает. То, что я, будучи уже в почтенных летах практически не изменился с момента нашей встречи... - Йорвин с трудом подбирал слова, - Скажу прямо, душа у меня совсем не человеческая, да и я сам не человек. Сегодня во время вечерней практики во мне что-то открылось. Я превратился в огромного монстра, и я... я... У меня выросли крылья и я летал. Понимаю, это звучит невероятно, но... - Йорвин встал и взял со столика свечу, зажег ее от лампады и поднес к лицу так, чтобы были хорошо видны глаза, - Я не человек, я   дракон. И, кажется, огонь на меня не действует, - Йорвин провел ладонью над пламенем свечи несколько раз, не моргнув и глазом. Сиртама не только не выразил и капли удивления, но даже и заулыбался.

- Как же я рад, что дожил до этого момента. Честно говоря, я давно это знаю, и я лишь ждал, когда ты мне в этом признаешься сам. То, что ты открыл свою сущность и обуздал ее, говорит  о том, что я научил тебя всему, чему имело смысл тебя научить. Твое обучение завершено, ты можешь приять титул самудокай и  отправиться в мир, неся свет Табо вместе со своей великой силой. И я не могу предать словами как я рад этому. Как я рад осознать, что направил самого дракона на путь любви! Знать, что  он меня не подведет, и что ему уготованы великие свершения.

- Я не подведу тебя, мастер, но мне хотелось бы знать, что мне делать прямо сейчас? Как отреагируют остальные на то, что я... вот такой?

- Каким бы ты ни был, ты их брат. И ты первый дракон, ступающий по земле в свете Табо. В любом случае, ты в состоянии решить сам, на какой путь ступить дальше. Отныне ты не нуждаешься в чьих - либо советах. Титул самудокая твой. Я знаю, что ты применишь его мудро.

- Тогда, - Йорвин поставил свечу на стол. - Я отправлюсь сегодня же.

- Прежде чем ты уйдешь, расскажи мне, что стало с твоей деревней на самом деле.

Он знал. Он все время знал. От этой мысли у Йорвина по спине прошел холодок. Интересно, насколько давно? Возможно, еще до того, как Йорвин стал монахом. Но выпытывать это  он не стал, лишь рассказал все, как было. Про то, как он превратился в огромного монстра. Про колдуна и его армию, и про то, как он их все зверски убил. Закончил он свой рассказ тем, что поведал, как обуздал своего внутреннего монстра и как потрясающе выглядит земля выше птичьего полета.