Тени Марса - [58]

— Капрал, кажется, нашлась первая работёнка для ребят из вашего участка. Необходимо предупредить легионеров. Я думаю, они не откажутся взять на себя столь нехитрую задачку?

Клёпиков встал, готовый идти на выполнение задания, но был остановлен жестом профессора.

— Не торопись, это мы сделаем чуть позже! А сейчас вернёмся к нашим планам. План… У нас нет никакого подходящего плана. А прежде чем мы начнём действовать, нужно подумать, хорошенько подумать. — Сказав последние слова, Лобенштайн встал с кресла и, направляясь к двери кабинета, посоветовал: — Сейчас, молодые люди, отправляйтесь-ка вы отдыхать! Выбирайте себе любую комнату и набирайтесь сил, они нам ещё понадобятся. Инструкции по пользованию предметами быта и прочее, вы найдёте на журнальных столиках своих комнат. Всем необходимым вас обеспечат роботы. Меня прошу пока не беспокоить, но, на всякий случай, я буду наверху. Отдыхайте. Возможно, завтра нам предстоит много работы. — Оставив молодых людей пребывать в полной растерянности, он поднялся на вершину угловой башни, сел на расстеленный на полу коврик и, приняв позу лотоса, погрузился в тяжёлые раздумья. От оставленной внизу молодежи он утаил одну маленькую деталь, а именно — план действий у него уже был. На военном совете он уложил в фундамент задуманного несколько камешков, и теперь успеху его плана, придуманного сразу же после просмотра дискеты, мешала лишь одна незначительная деталь…

К зданию конгресса медленно подкатил автобус, из него высыпали высокие широкоплечие солдаты, одетые во всё чёрное и, стремительно обхватив полукругом фасад, выстроились наподобие почётного караула: у каждого в руках боевой бластер марки БТ-6, за поясом короткий широкий меч, грудь украшена рифлёными металлическими полосами, на голове блестящий чёрный шлем с украшающим его чёрным пером — искусной бронепластиковой имитацией настоящего. Каждый солдат, заняв отведённое ему место, замер: ни движения, ни звука. На лицах, до половины прикрытых бронепластинами, не отражается никаких эмоций. И лишь только ветер, вылетающий из-за окружающего Дворец Конгресса высокого забора и шевелящий на газонах коротко подстриженную траву, не позволял думать о внезапно замершем времени.

Не успел автобус, привезший охрану, отъехать на сотню метров, как на территорию, пыхтя мотором, вкатил серебристого цвета МАЗ, тащивший на полуприцепе большую цистерну. МАЗ въехал во двор и оказался в тени здания. Здесь он развернулся и сдал чуть назад, прямо к стеклянной двери чёрного входа. Раздался сиплый звук работающей гидравлики, и правая боковая стенка цистерны отползла в сторону. Из неё выскочили одетые в прорезиненные комбинезоны люди, на шеях которых висели старые армейские противогазы и у каждого за спиной болтался маленький оранжевый баллончик с белым рисунком, изображавшим череп с перечеркивающими друг друга костями. Стремительно скользнув в жалобно заскрипевшую дверь входа, они бросились вовнутрь здания. На первой лестничной площадке эти странные люди на мгновение остановились и сгрудились над голографическим планом внутреннего строения помещений конгресса. Двух секунд хватило, чтобы оживить в своей памяти давно заученные детали, и спецназовцы из секретного отдела полковника Оберштайна уже неторопливо стали расползаться по заранее оговорённым точкам.

Первый помощник президента вышел на трибуну и едва приготовился начать давно заученную и сто раз отрепетированную речь, как изо всех ведущих в коридоры дверей повалили клубы белого, похожего на пар, газа. Генералы, сидевшие ближе других к источнику белого дыма, начали падать на пол и, хватаясь за горло, умирать в страшных корчах и судорогах. А молекулы газа стремительно летели дальше и дальше, наполняя воздух своей смертельной концентрацией и знаменуя своё продвижение грохотом падающих тел и криками умирающих людей. Кто-то пытался закрыть рот платком, но тщетно. Ядовитый газ проникал в кровь сквозь поры кожи, и новые крики боли, помноженной на ужас, наполняли высокие своды помещения. Хасанов, почти автоматически отступив внутрь сцены, принялся лихорадочно выискивать в электронной записной книжке личный четырехзначный номер президента. Наконец ему это удалось. Указательный палец руки почти коснулся кнопки вызова, когда спазм, сжавший горло, отбросил его тело назад. Рука непроизвольно разжалась, и маленькая коробочка телефона, словно закончившаяся пластиковая кредитка, полетела на отливающий золотом, отполированный пол сцены…

Спалось Сергею плохо. Кошмары перемежались с какими-то странными радужными картинками. Его бросало то в жар, то в холод. Он просыпался и снова засыпал, и тогда ему казалось, что он в свободном полёте, он птица, и летит в поднебесье. Неожиданно у него обламывалось крыло и он начинал падать. Тогда Сергей просыпался вновь и подолгу лежал с открытыми глазами, не в силах избавиться от реалистичности промелькнувшего сна. Наконец, когда за окном забрезжило, он уснул тяжёлым сном без сновидений и проспал до тех пор, пока в дверь осторожно постучали. Он непроизвольно сунул руку за пазуху, но вспомнил, что не имеет при себе оружия, и тогда его лоб покрылся испариной. Он уже хотел было подняться, чтобы найти в комнате нечто, могущее заменить оружие, но тут же до его сознания дошла простая истина: внезапно появившийся противник вряд ли бы стал столь предупредительно стучаться в дверь. Устыдившись своего собственного страха, Ляпидевский стремительно поднялся с кровати и, быстро подойдя к двери, решительным рывком раскрыл её настежь. На пороге стояла Нина и смущенно улыбалась.