Тени Марса - [56]

— Не более одной, молодой человек, не более одной! Снадобье очень сильное! Не каждый организм сможет выдержать действие двух доз столь мощного стимулятора.

Сергей, всё так же сонно посмотрев на профессора, кивнул, как бы давая понять, что всё понял и, взяв одну, как ему показалось, самую большую таблетку, под пристальным взглядом Александра Абрамовича отправил её в рот. Он приготовился положить остальные обратно, но вновь был остановлен всё ещё пристально глядевшим на него профессором.

— Положите их себе в карман. Время тяжёлое. Может быть, они Вам ещё пригодятся. Сергей улыбнулся уголками губ и, завернув стимуляторы в салфетку, бросил их в нагрудный карман куртки. Затем сел на стуле и, не в силах подавить наползающую усталость, закрыл глаза. Действие пилюли оказалось воистину чудотворным: через пять минут, полный бодрости и сил, он с удовольствием сметал пищу с любезно предоставляемых роботами-официантами тарелок.

С трапезой было покончено. Заботливые роботы — уборщики, тихо шурша, прямо на глазах удивленных гостей утилизировали остатки еды, тщательно очистили дорогую фарфоровую посуду и удалились. Профессор, всем своим довольным видом излучая гостеприимство, поднялся из-за стола и пригласил насытившуюся разношёрстную компанию в просторные апартаменты своего кабинета. Шторы, занавешивавшие окна, создавали в помещении приятный золотисто-розовый полумрак. Нина, задержавшаяся у дверей, незаметно отделившись от остальных, подошла к ближайшей к входу шторе, осторожно приподняла её рукой и заглянула, надеясь увидеть раскинувшийся за окном пейзаж, но на месте, казалось бы, огромного окна, оказалась глухая стена, подсвеченная золотистым свечением. Озадаченно поведя взглядом, она встретилась с лукавым взглядом хозяина, с усмешкой наблюдавшего за её манипуляциями.

— Бутафория, милая моя, бутафория! Здесь много чего из разряда призрачной бутафории. Вот эта комната, например, исключительно добрая старая бутафория. Стоит только мне нажать спрятанную под столом кнопку, и шторы разъедутся, а за окном откроется прекрасный вид на океанские просторы. Причём, заметьте, будь здесь и вправду окно, вид был бы тем же! Картина, которую Вы можете видеть на этой стене, есть ничто иное, как защитный экран, изолирующий эту комнату от электромагнитных волн. Этот удобный стульчик в одно мгновение может трансформироваться в боевого робота, а тот симпатичный коврик — лист прочнейшего бронепластика. Приподняв его, Вы без боязни можете укрыться от нацеленного на Вас армейского бластера или термоплайзера.

Впрочем, я не стану утомлять вас перечислением всего необычного, что есть в этой комнате, но поверьте: ни одно слово, сказанное в этом помещении, не может быть услышано кем-то посторонним. Мы здесь полностью изолированы и отрезаны от внешнего мира. Мне, конечно, интересно найти в вашем лице благодарных слушателей, и я бы долго мог про неё рассказывать, но времени у нас мало.

Итак, приступим. Я предлагаю начать нашу работу не с отвлеченных рассуждений, а с просмотра этой злополучной дискеты. Сперва неторопливо посмотрим, что нам принёс молодой человек, а уже потом будем думать и решать, как действовать дальше.

Время, затраченное на просмотр дискеты, для бывшего легионера тянулось, словно убегающая вдаль вечность. Организму, напичканному львиной дозой стимулятора, хотелось действовать, а вовсе не сидеть в мягком бархатистом кресле, вглядываясь в экран монитора с медленно сменяющимися кадрами фильма. Сергей был готов делать всё, что угодно, лишь бы не сидеть, сложа руки. Наконец он не выдержал, отвернулся от экрана и, слегка поскрипывая зубами, принялся задумчиво перебирать руками неизвестно как оказавшиеся здесь чётки. Чтобы запомнить хранящуюся в дискете информацию, повторного просмотра Сергею не требовалось. Он помнил всё: все картинки, все ряды убегающих цифр, все адреса и все перечисленные на ней фамилии. Он сам был не в состоянии поверить в то, что его память может усвоить столько информации за столь короткий срок. Усталости он уже не чувствовал, но вместо неё в груди появилась какая-то нарастающая тоска. Нет, не тоска, а скорее, ноющая ностальгия по давно позабытой службе в космическом десанте. Действие стимулятора постепенно утрачивало свою взрывную силу, и Ляпидевский, задумавшись о прошлом, не заметил, как фильм, записанный на дискете, закончился, как Стратег выключил компьютер и все присутствующие повернулись в его сторону.

— Ну-с, — сказал профессор, обращаясь почему-то к одному Ляпидевскому. — Что Вы думаете делать? Прежде чем Вы мне позвонили, у Вас, как я понимаю, какой-то план уже был, но почему-то не удался. Это так?

Не сразу вернувшийся к реальности, Сергей вскочил с кресла и растерянно посмотрел на окружающих. Наконец, сообразив, что от него требуется, он успокоился и медленно, чтобы дать самому себе возможность обдумывать слова, начал говорить.

— Первоначально мной планировалось передать дискету Георгию Игнатьевичу Хасанову. — Лобенштайн понимающе кивнул, и Сергей уже более уверенно продолжил: — Помощник президента — личный друг генерала Ильченко, — пояснил остальным собравшимся, чтобы им стало ясно, почему именно ему, а не какому-нибудь другому чиновнику из состава Земного правительства он хотел передать попавшую к нему в руки дискету.