Тени из преисподней - [6]

— Двадцать шестого февраля в парке Мазурино был обнаружен труп неизвестного мужчины тридцати трех — тридцати семи лет с огнестрельной раной в области живота. Смерть наступила от переохлаждения и потери крови. Неизвестный был одет в желтые брюки и черно-белый свитер с надписью «бойз». Верхней одежды не оказалось: она, очевидно, была похищена. Посмотрите на эту фотографию, возможно, кто-то из вас сможет опознать потерпевшего.

Сергей впился взглядом в экран: приметы одежды Клименчука странным образом совпадали с приметами, которые сообщил капитан. Пролович даже вспомнил, что на свитере были непонятные ржавые пятна, которые на поверку вполне могли оказаться засохшими пятнами крови. И в самом деле, свитер на экране был точно таким же, как и свитер Клименчука, в котором тот приходил утром на прием. Сергей попытался вглядеться в лицо убитого. В первое мгновение ему даже показалось, что оно очень похоже на лицо Клименчука, но в телевизоре что-то загудело и изображение внезапно пропало. Пролович подбежал к телевизору и принялся яростно щелкать кнопками и вращать регулировочные ручки, но тщетно. Когда восстановилось изображение, с телеэкрана уже рассказывали о жалобе каких-то жильцов с Московского проспекта на перебои с подачей воды. Проблемы жильцов сейчас интересовали Сергея меньше всего и он откинулся на спинку дивана, пытаясь обдумать увиденное: «Так, все совпадает. Жаль, конечно, что до конца не досмотрел. Но там, скорее всего, телефоны объявили, а это не так уж и важно. Конечно, дырка на свитере Клименчука может быть простым совпадением… Не может быть это никаким совпадением: свитер и штаны явно сняты с убитого. Может, Клименчук — убийца? Тогда зачем ему надевать одежду убитого и расхаживать в ней по городу? А вдруг он и в самом деле маньяк? Если только он и в самом деле убил того несчастного, которого нашли в парке, то это вполне вероятно. Какой-то странный случай… Эдакий некрофильный трансвестизм, когда хочется переодеваться в одежду убитого. Вполне вероятно, если вспомнить все то, что я знаю: странные подглядывания в окно, слежка за Лидой, незапотевающее зеркальце, синеватый цвет кожи, желтые глаза… Стоп, как же я мог забыть про глаза — он вполне может болеть Боткина?! Очевидно, с этим связано и незапотевающее зеркало, и холод во рту — общий упадок сил. И из поликлиники он странно исчез… Была ли у него одежда? Верхняя одежда? Не помню. Как же я не посмотрел… Но к чему мне это было тогда?! Если он был без верхней одежды, то… То он вполне мог найти свою жертву в парке убитым или раненым, но уже ограбленным. А что, если…?» Сергей представил себе, как Клименчук сидит над обнаруженной беспомощной жертвой, лежащей в снегу безлюдного парка, и со злобными огоньками торжества в глазах следит за ее агонией, чтобы через минуту переодеться в одежду трупа. Картина была столь яркой, что Пролович даже зажмурился, стремясь прогнать наваждение. «Да, скорее всего, он не убивал, у маньяков такого рода редко бывает огнестрельное оружие. Но он явно имеет отношение к убитому… А почему мне показалось, что лицо убитого похоже на лицо Клименчука? Может, он убил брата-близнеца? Нет, скорее всего, я не успел ничего толком разглядеть и мое воображение дорисовало то, что не успел увидеть глаз, когда пропало изображение. Может, не стоит звонить о нем в милицию: они охотно свалят на маньяка нераскрытое убийство?! Но что он хотел от Лиды? А вдруг он хотел ее убить?!» — от последней мысли на лбу у Сергея выступил холодный пот. Он подумал, что у Клименчука вполне мог быть пистолет и тот, почувствовав «вкус крови», может быть занят поиском новой жертвы. «И эта жертва — Лида?! Нет! А почему нет? Вполне может быть. Надо все же сообщить в милицию о его визите, а там пускай разбираются, виноват он или нет», — Сергей раздраженно пнул ногой лежавший на полу карандаш.

Пролович не любил «стучать» и не любил милицию, но все же сейчас он чувствовал, что о Клименчуке надо сообщить. Надо, уже хотя бы потому, что Лида напугана его странным поведением. «Он даже за руку ее схватил!» — с отвращением вспомнил Пролович.

Перед сном Сергей немного почитал «Бесов» Достоевского, но усталость быстро дала о себе знать. «Жаль все же, что сегодня не удалось поработать с Лидой. Хватит быть мямлей — в воскресенье надо пригласить ее в кино, в «Спартак» или «Беларусь». Лучше в «Спартак» — он дальше от ее дома…», Сергей пока еще не задумывался о своих чувствах, и, если бы кто-нибудь сейчас спросил его о том, любит ли он Санееву, Пролович бы лишь недоуменно пожал плечами в ответ. Но вот в кино ему пойти хотелось и, уже засыпая, Сергей представил, как они под руку с Лидой входят в зрительный зал…

5

Сергей шел по странному, серому коридору. Мертвенно-желтый свет, льющийся из узких щелей над дверями, лишь подчеркивал сумрак, царящий в здании. На душе было тревожно — казалось, что длинный ряд угрюмых, почти черных дверей таит в себе что-то необъяснимое и потустороннее. Внезапно позади раздался тревожный шорох, напоминающий нечто среднее между человеческим шепотом и шелестом старой, пожухлой листвы, опавшей на сухую осеннюю траву. Сергей понимал, что сейчас в этом доме должно произойти что-то страшное и напряженно ждал этого момента. В конце коридора была большая дверь. Дверь с пронзительным скрипом начала медленно открываться и Пролович в нерешительности отступил на шаг назад. Он знал, что не будет легкой добычей для того, кто или что скрывалось за дверью. Более того, у него были неплохие шансы на победу. Но в самый последний момент Сергей не выдержал этого проникающего в самые глубины души страха и рванул на себя одну из боковых дверей. Он уже почти летел, потому что чувствовал, что это что-то бросилось за ним в погоню. За дверью оказалась небольшая комната, выходящая окном в заброшенный парк. Сергей зажмурился, выставил руки вперед и бросился на окно. Стекло с жутким скрежетом упало на пол, а остатки рамы вывалились на улицу. Но Пролович остановился лишь тогда, когда отлетел от дома метров на двадцать и сел на облезлую ель с обрезанной верхушкой, по-обезьяньи обхватив ее руками и ногами. Отдышавшись, Сергей оглянулся на разбитое окно, но не заметил там никаких признаков движения.