Тени из преисподней - [5]

— Больно?

Клименчук кивнул головой.

— Тогда надо сделать снимок — внешне не видно никаких признаков, но под пломбой вполне мог развиться воспалительный процесс. Сейчас вам сделают обезболивающий укол и вы сходите в соседний кабинет и сделаете там снимок, пояснил Сергей, а сам отметил про себя еще одну странность: его палец, находясь во рту, совершенно не ощущал тепла, словно температура там была не выше, чем в комнате.

— Хорошо, — согласился Клименчук, еще раз пристально взглянул на Санееву и вышел из комнаты.

Почти тут же в кабинет вошла крикливая бабка. Сергей вспомнил, что не сказал Клименчуку, что делать дальше и хотел было его догнать, но потом решил, что «будет слишком много чести» и остался в кабинете.

У старушки зуб окончательно пропал, но она с такой страстью просила «что-нибудь» сделать, что Пролович не выдержал и принялся за заведомо бесполезную работу.

Через несколько минут на месте гнилого зуба красовалась глубокая воронка с пломбой в центре. «Все равно через месяц зуб окончательно раскрошится», — подумал Сергей и выпроводил бабку за двери.

Следующую старушку Пролович попросил немного подождать, чтобы выяснить, почему Лида сидит в кабинете вместо того, чтобы ехать домой, куда она так рвалась всего полчаса назад.

— Что случилось? — Пролович внимательно взглянул на Лиду.

— Я… Я… Я его боюсь, а вдруг он начнет приставать ко мне на улице?! — дрожащим голосом сказала Санеева.

— Что это еще за глупости? — Клименчук сейчас пошел делать снимок зуба.

— Сергей Васильевич, я вас очень прошу, посмотрите, есть ли он в рентгенкабинете?! Если он там, я пойду домой! — неожиданно взмолилась Лида.

— Я даже не знаю… Да и глупости все это, — нерешительно пробормотал Пролович, но все же направился к дверям.

Однако его опередила Инна Михайловна.

Минут через пять она вернулась в кабинет и удивленно сообщила:

— Его там нет.

— А где же он? Уже ушел? — хмуро спросил Сергей, видя, что у Лиды вот-вот может начаться истерика.

— Его там и не было.

— Как это не было?

— А вот так, — не было и все! Я всю поликлинику осмотрела и даже на улицу выглянула — как сквозь землю провалился. А по-моему, он просто трус испугался, что зуб вырвут и убежал, — сделала вывод Инна Михайловна.

— От этого хуже будет только ему, — пробормотал Сергей и поморщился от неприятного скрежета — его каблук наступил на осколки разбитой баночки из-под спирта.

Инна Михайловна поспешно убрала осколки. Санеева еще некоторое время посидела в кабинете. Пролович отпустил ее домой лишь тогда, когда убедился, что Лида окончательно успокоилась и пришла в себя.

4

Сергей прожил в своей маленькой однокомнатной квартире на Фрунзе вместе с матерью двадцать пять лет. Мать работала на комбинате шелковых тканей и почти ежедневно ездила туда через весь город. Часто ей приходилось работать в вечернюю, а то и ночную смены, и тогда в доме становилось пусто и одиноко. Особенно после девяти вечера, когда уходили последние, ненароком задержавшиеся товарищи. Да и ночью спать одному в пустой квартире было не очень приятно. Но все это было давно, еще в беззаботное школьное время конца семидесятых — начала восьмидесятых.

После смерти матери прошло уже больше трех лет, но Пролович все никак не мог свыкнуться с этой мыслью окончательно. Порой он просыпался среди ночи от чьих-нибудь гулких шагов, раздававшихся в подъезде, и тогда ему казалось, что это мать возвращается с работы и вот-вот зазвенит долгожданный звонок. Иногда сон и действительность настолько тесно переплетались между собой, что Сергей и в самом деле видел себя открывающим дверь и впускающим мать в комнату…

Едва Сергей приехал с работы, как в квартиру сразу же ворвался его закадычный друг и одноклассник Валерка:

— Собирайся, сейчас поедем на Полоцкий рынок.

— Зачем?

— Там узнаешь, поехали.

— Слушай, Бумагин — или ты говоришь зачем, или я остаюсь дома! — вскипел Пролович.

Его всегда раздражала привычка Бумагина говорить загадками, но на этот раз Сергей к тому же был не в духе из-за утренних событий.

— Какая муха тебя сегодня укусила? — добродушно развел руками Бумагин.

— Неприятности на работе были, какой-то странный псих приходил.

— Что за псих? Это уже интересно! — обрадовался Бумагин, рассчитывая услышать интересную историю.

— Да ладно, Валерка, ерунда это, как-нибудь в следующий раз расскажу. Так зачем на рынок ехать?

— Там литовцы резину привезли, а у моего «Жигуленка» передние колеса совсем «лысые».

— Ну а я тут при чем?

— Поможешь мне их до гаража довезти. На рейсовом автобусе.

— А почему сам на машине не съездишь?

— Я мотор вчера вечером разобрал, пока соберу, всю резину раскупят. Сейчас все метут, хоть и дорого. А потом опять жди две недели, когда еще раз привезут.

Покрышки так и не купили: то ли литовцы уже все продали и уехали, то ли их там и не было вовсе. В любом случае, затратив без пользы почти полтора часа, Пролович вернулся в свою квартиру. Взяв из ящика газеты, Сергей удобно расположился на своем диванчике и даже не заметил, как уснул.

Проснувшись, он не сразу понял, где находится и еще несколько секунд вертел вокруг головой, пока окончательно не сообразил, что лежит на собственном диване. «Надо же, в трех соснах заблудился — своей квартиры не узнал!» — раздраженно подумал Пролович и недовольно покосился на свои светящиеся в темноте часы. Было уже около десяти вечера. Сергей включил торшер, а затем телевизор. По первому каналу шел какой-то занудный фильм и Сергей переключился на БТ, там как раз начинались витебские «Навiны». «Навiны» Пролович не любил и уже хотел было вновь переключиться на первый, но в этот момент на экране появился капитан милиции: