Тени исчезают в полночь - [18]

Куда попали остальные пули, мы заметить не успели – Бельмондо рванул с места и, сделав несколько крутых виражей, на полной скорости вывел машину на шоссе, ведущее к Владивостоку.

Через пятнадцать минут мы были в пригороде Владивостока Океанском. Удостоверившись, что погони нет, Бельмондо свернул в первый переулок. Оставив там изрешеченную пулями машину, мы пересели в первую попавшуюся неприметную "четверку" и помчались во Владик.

– Нехорошо это – машины красть, – вздохнул Гриша, едва мы перевели дух. – Грешно...

– Ничего, ничего, – улыбнулся я. – Ты богу помолишься, и он нам грехи отпустит...

– Мы богу не молимся, у нас все помыслы – о людях. Просто истинная вера много души отнимает и людям остатним ее не хватает.

– Так вы что, в бога не верите? – изумилась Ольга.

– Только через людей. Мы думаем только о них. Люди верят, а мы проникаемся.

– Вот хохма! Ангел-безбожник! – рассмеялся Бельмондо, разглядывая Гришу в зеркало. – А что это на вас, адмирал, надето?

– Мы отдаем все, что люди попросят. А эту одежду никто не берет. Но вы не бойтесь – она чистая, я каждый день ее стираю и глажу...

– А пятнадцать тысяч на телеграммы где взял? – спросил я, стараясь придать голосу суровость.

– Я на телеграф специально для этого устроился, – густо покраснел Гриша. – И женщина одна мне помогла...

– А где вы живете? И, главное, что едите? – вспомнив свое ангельское прошлое[10], поинтересовался я.

– В котельной одной живем... Мой товарищ Макарыч, ну тот, которому Оленька чуть руку не отломала, кочегаром в ней работает. Едим мы просто, нас старушки из соседнего дома вместе с бездомными кошками кормят. А Владик Киркоров, это, значит, третий наш компаньон, огородик маленький на отшибе содержит. Нам хватает, – вздохнул Гриша с ангельской улыбкой на смиренном лице.

– А почему Киркоров? – машинально спросила Ольга, думая о чем-то своем.

– Он когда-то в Ленинградской консерватории на певца учился. И в психушке его за личность круглую так прозвали. Теперь он худой совсем – ест мало...

– Понял мысль! – хмыкнул Бельмондо и, обернувшись к нам, предложил:

– А не пора ли нам, братва, ангела нашего подкормить и заодно подвести кой-какие итоги?

– Это ты здорово придумал! – согласился я. – Вот только где? Худосоков нас будет искать именно в забегаловках...

– Поехали в общежитие "Приморгеологии", на нашу бывшую зомберскую базу?

Борису никто не ответил – все унеслись мыслями в свое зомберское прошлое. Я вспомнил, как мы бездумно и жестоко убивали десятки людей, заказанных нам Ириной Ивановной, как недалеко от этого самого общежития мы насмерть запинали приставшего к Ольге подвыпившего прохожего, как мы скотски спали с ней, сменяя друг друга без перерывов. Видимо, вспомнив то же самое, Ольга нахохлилась и уткнулась в окно.

– Не надо жить прошлым... – прочитав наши мысли, мягко сказал ангел-безбожник. – Поедемте в нашу котельную.

– С кошками завтракать? – усмехнулся Баламут. – Поехали.

По дороге мы завернули в гастроном, накупили еды и кое-какой выпивки. Едва наша команда уселась в машину, нам почудился заскорузлый палец, медленно выжимающий курок гранатомета...

2. Ангел получает телесные повреждения. – Пансион у актрисы. – Неожиданный поворот

Мы-то успели выпрыгнуть, а Гриша остался в машине. Я его вытащил всего за полсекунды до взрыва бензобака. Закинув истекающего кровью ангела на спину, я вбежал в подъезд первого попавшегося дома и, положив Гришу на лестничную площадку второго этажа, начал осматривать.

Один осколок гранаты попал ему в скрытую повязкой глазницу, второй сидел в правом плече, третий – в желудке. Гриша был в сознании и смотрел на меня благим глазом. Ободряюще улыбнувшись ему, я подошел к ближайшей двери и начал звонить; после четвертого или пятого безуспешного звонка в подъезд вбежали трое моих товарищей. У Баламута был в руках автомат.

– Достали мы этого парня... – ответил он на мой немой вопрос. – Не повезло ему – затвор заело, и мы его сцапали. Но он, гад, сильнющий и злой как черт, вырвался и убежал, пока я с автоматом возился. Видишь, Бельмондо до сих пор за яйца... тьфу, за ушибленное место держится.

Пошли быстрее, менты уже сюда едут.

Голубой "БМВ" Копченого, подручного Худосокова, стоял у подъезда. Мы втащили в него Гришу и помчались в ближайшую больницу. Оставив ангела в приемном покое, уехали в центр города. Там, рядом с фуникулером, бросили машину и пошли на сопку, не забыв прихватить с собой в спортивной сумке автомат Копченого.

...Много лет назад прогуливаясь по этой сопке, я случайно наткнулся на нетронутый современной городской застройкой уголок старого Владивостока. Старенькие, в основном двухэтажные дома с наружными деревянными лестницами и переходами, увешанными сохнущим бельем, прятались в складках местности... Здесь было уютно и безопасно, как в детстве.

Поговорив с женщиной, гулявшей с ребенком у одного из этих домов, мы узнали, что "у Марины Ивановны, вон в том подъезде, можно снять две чистенькие комнаты. Берет дорого, но это со столом. А готовит она замечательно".

Быстро сговорившись с Мариной Ивановной (немного за пятьдесят, заметные следы былой красоты, грудь вперед, холеные руки, короче – актриса драмтеатра, скоропостижно отправленная на пенсию после ссоры с любовницей главного режиссера), мы осмотрели комнаты. Дальнюю с видом на море выбрали мы с Ольгой, проходная досталась нашим товарищам. Мы заказали хозяйке праздничный обед и разлеглись на диванах и кроватях, чтобы, наконец, определиться с Худосоковым. Бельмондо в обсуждении участия не принимал – мысли его были заняты Мариной Ивановной.