Тени и пыль - [2]

Но при «ускоренном отдыхе», разумеется, не могли сниться сны. Очнувшись от дремоты через несколько минут, прекрасно отдохнувшая и выспавшаяся Фокси с грустью обнаружила, что смертоносная плазменная сфера осталась позади, а корабль по-прежнему скользит в пустоте, огибая черную дыру. Еще много часов, до следующей сферы, живому пилоту не найдется работы.

Некоторое время летунья отрешенно глядела вдаль. Смешно — каких-то пару месяцев назад она думала, что в космосе холодно и пусто. А ведь оставшаяся за кормой плазменная сфера была далеко не самой яростной из тех, что уже попадались на пути… Скоро, Фокси знала, начнется подлинный энергоокеан. Соваться туда было форменным безумием; никто и никогда не пытался пересечь Призму на звездолете. Но никто и не заходил так далеко, как она сейчас — грань «невозможного» осталась далеко позади, согласно памяти бортового компьютера такого полета просто еще не бывало. Если произойдет чудо, невероятное чудо, если каким-то мистическим образом корабль уцелеет и пройдет сквозь Призму — о скромной летунье по имени Фокси напишут в каждом учебнике на миллионах обитаемых планет.

Потому что сквозь Призму пройти нельзя. Это знали все. Даже безумцы. Даже те, кого преследовала Фокси. Они свернули, избрав в тысячу раз более длинный и в миллиард раз менее опасный путь.

— А я не сверну, — упрямо прошептала летунья. Хотелось плакать, но новое железное тело этого не умело, и Фокси поникла, закрыв глаза-датчики и прогнав из разума гипнотизирующий вид космоса. Перед внутренним взором, как наяву, встали последние дни с друзьями.

Летунье неудержимо, до боли, до зубовного скрежета захотелось домой. В маленький, скоромный парк на мало кому известной захолустной планетке, где рос старый уютный дуб и жила веселая команда спасателей… Сердце так сжалось, что медицинский компьютер послал тревожный запрос.

— Я в порядке… — с трудом прошептала Фокси. — В порядке…

Зажмурившись крепче, она попыталась хотя бы в мечтах вернуться домой. Не заметила, как, ощутив тоску хрупкого живого существа, заботливые машины слегка изменили состав дыхательной смеси, добавили успокоительное в питательный раствор, и Фокси просто уснула — старомодным, дико неэффективным образом. Как можно оправдать подобную потерю времени?

Разве что, снами?

Забыв, где находится, забыв о минувших и грядущих опасностях, несчастная одинокая летунья спала, и во снах возвращалась домой, заново переживая дни, что бросили ее из тихой и незаметной жизни прямиком в плазму.

Часть первая. Холод

Когда я умру, я стану ветром,

И буду жить на твоей крыше,

Когда ты умрешь, ты станешь солнцем,

И все равно меня будешь выше…

(Максим)

Вначале никто не понял. Все шесть моторов вездехода внезапно заглохли, в прожекторах лопнули лампы. Темнота навалилась со всех сторон. Затем — спустя долгие секунды мертвой, неестественной тишины — земля дрогнула и со свода посыпалась пыль. Сверху, сквозь многометровую толщу бетона и земли, донесся глухой гул.

Стены затряслись ровной мелкой дрожью, будто рядом проносился чудовищный поезд. Медленно, неотвратимо нарастал страшный, ни на что не похожий рокот, он будто вдавливал в землю, от чудовищной мощи вибрировал сам воздух. Стало трудно дышать.

Некоторое время все молчали, слишком шокированные, чтобы разговаривать. Вездеход трясся вместе со стенами, жуткий рокот продолжал давить на сознание. Постепенно глаза привыкали к темноте, стали видны слабо светящиеся фосфорные шкалы приборов. Внутренние лампы погасли вместе с прожекторами.

Первым, как ни странно, опомнился Дэйл. Сглотнув, он дрожащей лапкой нащупал сидевшего рядом Чипа и вцепился в его куртку.

— Ч-ч-что случ-ч-чилось? — от шока его трясло. Впрочем, капитан был в ненамного лучшем состоянии и застыл, рефлекторно сжимая штурвал.

— Ч-ч-чип!

— Тише, — негромко сказала Гайка. Она тоже опомнилась и, с тревогой, вслушивалась в гул. — Я не понимаю…

На заднем сидении раздался шумный вздох.

— Ну, знаете! — вездеход качнулся, когда Рокки с силой подался вперед. — Да за такие шуточки! Я… Мы тут с Вжиком… Мы…

— Тссс! — Гайка откуда-то вытащила фосфорную палочку и кабину заполнил слабый зеленый свет. — Дайте подумать!

— Гаечка… — шепотом, судорожно сжимая штурвал, позвал Чип. — Это не я? Я никуда не нажал?

Встревоженная мышка покачала головой, продолжая вслушиваться в гул.

— Ты ни причем, — тихо ответила она. — Ребята, я боюсь…

— Почему темно?! — внезапно завопил Дэйл. — Почему все дрожит?!

Гайка нахмурила брови.

— Только без паники, — мышка обернулась в кресле. — Ребята, похоже, у нас кумулятивная перегрузка всех цепей. Я пока не уверена… Так бывает во время мощного электромагнитного выброса, паразитные токи наводятся во всех проводниках и вызывают тотальный отказ электроники, но такие импульсы присущи только… — она запнулась при виде лиц друзей.

— Гаечка, родная, — ласково попросил Рокки. — А теперь еще раз, но для простых грызунов?

Изобретательница тяжело вздохнула.

— Все сгорело, — коротко пояснила она. Дэйл подскочил в кресле.

— А… а… а как же грохот?! Что случилось там, наверху?!

Все переглянулись. Рокки озадаченно почесал за ухом.