Тени и отзвуки времени - [16]
Посередине красной обложки, блестящей, как полированный рог, было размашисто выведено: «Тетрадь седьмая», а сверху вилось затейливой вязью имя владельца: «Хоанг». Тетрадь эту он никому не показывал. Он был скрытен, как поэт, прячущий наброски стихов, исправляя и шлифуя которые позже создаст лаконичные, звучащие как музыка строки. Но здесь стихами и не пахло. Это были краткие, мимолетные заметки — стремительные, словно удар ножа, беглые зарисовки, из которых потом должна была сложиться большая многокрасочная картина. Даже Нгуен и Лыу не имели доступа к красной тетради. Хоанг уселся возле свечи, воткнутой в горлышко зеленой бутылки, и стал что-то писать…
Ханой спал, и сон его был безмятежен.
Но земная цивилизация отнюдь не прервала свой бег, не впала в бесплодную спячку, если хоть один-единственный человек творил, напрягал разум и сердце! И человек этот был Хоанг… Он — о, глубина помыслов! о, возвышенность дерзаний! — запечатлевал в тетради неясные видения нынешней бурной ночи и свои ощущенья опьянения и похмелья. Лицо его казалось вдруг постаревшим. Сосредоточенный и угрюмый, он облекал в нетленное слово мимолетные мысли и образы, создавая свою диалектику духовного мира. Нелегкое дело — описать на бумаге то грубые, то неуловимо тонкие движения собственной души. Вот так, отмеряя по капле реактивы в свои пробирки и колбы, ученый улавливает малейшие изменения консистенции, запаха, цвета и ждет появления нового, рождающегося из прежних, вещества. И как достойное завершенье сегодняшней страницы дневника Хоанг написал:
«Женщина длинными острыми ногтями — ярко-алыми, словно их в канун Праздника лета[12] обагрил сок листьев маунга[13], — снимает натекшие на стол сгустки воска, причудливые, как сталактиты. Воск ломается и мнется в тонких, изящных женских пальцах. Ах, отчего прелестная эта рука трудится корысти ради?
Говорят, при дворе французского короля Людовика XVI обожали ночные балы и празднества и в раззолоченных залах дворца горел целый лес свечей. Одни не успевали еще догореть до конца, как вспыхивали другие — сотни, тысячи новых свечей. Дамы и фрейлины, что победнее, тайком собирали огарки и продавали их с великой выгодой. Кое-кто из них на этом нажил целое состояние, достаточное, чтобы обеспечить безбедную старость, когда августейший властитель даст им «отставку». Но грянула революция, и всех этих красавиц — и юных и перезрелых — разметал ураган, заодно унесший и их достоянье.
Но были и другие женщины…
Рассказывают еще о прокаженных, которых общество заточает в лепрозории, где они медленно умирают. Так вот, эти женщины — обычно в тех летах, когда трудно уже надеяться на счастье, — движимые внезапным порывом, уходили по собственной воле в царство неизлечимой и страшной болезни. Становясь соложницами прокаженных, они отдавали свою плоть на съеденье бациллам Хансена и, если заболевали, гордились этим, ибо благая жертва их была велика и недуг, поразивший их, никогда не находил исцеления.
Любимая! Отчего ты не из тех женщин, что жертвуют всем?! Отчего ты способна лишь, наподобие давних жительниц дворцов, собирать застывшие восковые слезинки после распутной хмельной ночи?
Видно, оба мы ничего не значим — и я и ты! И все наши жалкие мечты и иллюзии не стоят доброго слова. Когда же, любимая? Когда?..»
Утренний ветер осушил чернила на раскрытой странице. Хоанг захлопнул тетрадь и спросил Нгуена, окончившего свои сборы:
— Можно, я провожу тебя на вокзал? — И, обернувшись к жене, добавил: — Ложись спать, дорогая. И пожалуйста, не ходи на базар. Я вернусь часов в двенадцать, принесу какой-нибудь еды, и мы позавтракаем.
Вагоны поезда Ханой — Лангшон поблескивали от ночной росы.
Нгуен не торопился, как другие пассажиры, занять свое место в вагоне. Он медленно шел рядом с Хоангом по перрону. Присутствие друга почему-то стесняло его. Ему казалось, что эти проводы лишают его отъезд всей прелести импровизации. Он вообще не любил, когда его провожали. «Отъезжающего, — считал он, — не должны обременять ни приятели, ни поклажа. Никаких тюков и чемоданов! Если уж не обойтись без багажа, пусть это будет только груз эмоций, заполняющий лишь тесное купе человеческого сердца. Да и что еще, кроме эмоций, может пригодиться в дороге для общенья с попутчиками, чьи имена и обличье не задержатся в памяти?..»
Стоявший рядом Хоанг мешал Нгуену сосредоточиться на мысли об отъезде. Но ведь не мог же он запретить своему лучшему другу проводить его на вокзал. И потом, он понимал, Хоанг пришел сюда отчасти еще и ради каких-то своих потаенных мыслей: ведь в душе у каждого человека вокзалы и уходящие куда-то в неведомое поезда вызывают особенные, неповторимые ощущения и надежды.
Нгуен уехал…
День его возвращения стал для друзей настоящим праздником. А где праздник, там и затраты. Они тратили деньги, не задумываясь, словно сами печатали их в свободное от развлечений время. И казалось, дружба их никогда не иссякнет и не увянет.
Всякий раз, возвращаясь из своих поездок, Нгуен подолгу рассказывал Хоангу и Лыу о чужедальних краях; потом он расспрашивал их о столичных новостях и всегда слышал одно и то же:
Британка Руби мечтает найти могилу мужа, пропавшего без вести, покаяться в совершенном грехе и обрести мир в своей душе. Элис, оставив свою благополучную жизнь в Вашингтоне, мчится в Европу, потому что уверена: ее брат Сэм жив и скрывается под вымышленным именем. Немка Марта рискнула всем, чтобы поехать в Бельгию. Она отлично понимает, как встретят ее бывшие враги. Но где-то в бельгийской земле лежит ее старший сын, и она обязана найти его могилу… Три женщины познакомятся, три разные судьбы соединятся, чтобы узнать правду о мужчинах, которых они так любили.
Макс жил безмятежной жизнью домашнего пса. Но внезапно оказался брошенным в трущобах. Его спасительницей и надеждой стала одноглазая собака по имени Рана. Они были знакомы раньше, в прошлых жизнях. Вместе совершили зло, которому нет прощения. И теперь раз за разом эти двое встречаются, чтобы полюбить друг друга и погибнуть от руки таинственной женщины. Так же как ее жертвы, она возрождается снова и снова. Вот только ведет ее по жизни не любовь, а слепая ненависть и невыносимая боль утраты. Но похоже, в этот раз что-то пошло не так… Неужели нескончаемый цикл страданий удастся наконец прервать?
Роман «Год, год, год…» (в оригинале «Где ты был, человек божий?») был выпущен «Молодой гвардией» и получил много добрых отзывов читателей и прессы. В центре романа — образ врача, сорок лет проработавшего в маленькой сельской больнице, человека редкой душевной красоты, целиком отдавшего свою жизнь людям.
Автор – профессиональный адвокат, Председатель Коллегии адвокатов Мурадис Салимханов – продолжает повествование о трагической судьбе сельского учителя биологии, волей странных судеб оказавшегося в тюремной камере. Очутившись на воле инвалидом, он пытается строить дальнейшую жизнь, пытаясь найти оправдание своему мучителю в погонах, а вместе с тем и вселить оптимизм в своих немногочисленных знакомых. Героям книги не чужда нравственность, а также понятия чести и справедливости наряду с горским гостеприимством, когда хозяин готов погибнуть вместе с гостем, но не пойти на сделку с законниками, ставшими зачастую хуже бандитов после развала СССР. Чистота и беспредел, любовь и страх, боль и поэзия, мир и война – вот главные темы новой книги автора, знающего систему организации правосудия в России изнутри.
Однажды утром мать Деминя Гуо, нелегальная китайская иммигрантка, идет на работу в маникюрный салон и не возвращается. Деминь потерян и зол, и не понимает, как мама могла бросить его. Даже спустя много лет, когда он вырастет и станет Дэниэлом Уилкинсоном, он не сможет перестать думать о матери. И продолжит задаваться вопросом, кто он на самом деле и как ему жить. Роман о взрослении, зове крови, блуждании по миру, где каждый предоставлен сам себе, о дружбе, доверии и потребности быть любимым. Лиза Ко рассуждает о вечных беглецах, которые переходят с места на место в поисках дома, где захочется остаться. Рассказанная с двух точек зрения — сына и матери — история неидеального детства, которое играет определяющую роль в судьбе человека. Роман — финалист Национальной книжной премии, победитель PEN/Bellwether Prize и обладатель премии Барбары Кингсолвер. На русском языке публикуется впервые.