Тени черного леса - [56]
— Я не против. Если есть версия — езжай и отрабатывай, — согласился капитан.
Было еще раннее утро, но учреждение уже функционировало на полную катушку. Интересно, почему всегда так случается? Разные так канцелярии первыми драпают при приближении врага и первыми же заводятся на освобожденной территории? Мельников умирать будет — не забудет, как вприпрыжку, бросая все, что можно и что нельзя, бежали из Минска на восток разные государственные и партийные люди. Только пятки сверкали. Наверное, и польские чиновники в тридцать девятом побили все рекорды по бегу из Варшавы. Если уж правительство сбежало, бросив свою армию на произвол судьбы, — какие могли быть претензии к более мелким деятелям? А сейчас вон — город лежит в руинах, но зато здесь вовсю кипит жизнь.
…Теперь Сергей уже знал, что контора, куда он направлялся, — очень серьезное место. Тут распределялась помощь, поступающая в столицу Польши из Советского Союза. Как всегда бывает, желающих ее получить было куда больше, чем самой помощи.
Так или иначе, в коридорах и даже на улице толпились многочисленные паны и пани. Как по опыту догадывался Мельников, каждый из них наверняка имел историю про то, как он самоотверженно боролся с оккупантами. Это ему тоже довелось повидать на родной стороне. Если бы все, кто после прихода наших войск записывал себя в помощники партизан, хоть что-то делали в реальности — немцы вылетели бы из Белоруссии как пробка из бутылки… Как-то, когда он уже наступал по Белоруссии в составе 3-го Белорусского фронта, на него и его разведчиков вышла группа партизан. Все бы хорошо, но Сергею, опытному в этих делах, что-то в облике народных мстителей показалось не соответствовало их виду и рассказам. Рожи какие-то были не те… О своих сомнениях Зверобой доложил куда надо. И ведь не ошибся. Как оказалось, один тип, работавший на немцев старостой в соседнем районе, при приближении наших собрал из своих полицаев и их дружков «партизанский отряд» и двинул в лес. И ладно бы он просто отсиживался в чаще и ждал подхода Красной Армии. Так ведь нет! Он еще принялся грабить других немецких приспешников, полагая, что это дело прибыльное и безопасное. Возможно, многие из местных героев тоже примерно так же боролись с нацизмом.
…В дверь пана Пинского, как и в прошлый раз, змеилась мощная очередь — и Мельникову пришлось изрядно попотеть, прежде чем он пробился к двери. Оттеснив какую-то пани в шляпке, которая — как и сама пани — несла на себе грустные следы глубокой старости, — Мельников вошел в кабинет. Все повторялось. Пан Пинский вновь испытал при виде человека в советской форме огромное облегчение — появился повод хоть на время отвязаться от назойливых просителей. Он тут же всех выпроводил из кабинета и обратился к Мельникову со всевозможным радушием:
— Добрый день, пан лейтенант!
— Пан Пинский, я хочу продолжить наш разговор. Дело в том, что начались очень серьезные события, связанные с тем местом, откуда вы бежали. Поэтому мне необходимо узнать подробности вашего побега. Насколько я помню, бежало вас четверо. И вы разделились. Почему?
— Стас, поляк, который окончательно склонил меня к побегу, настаивал на том, что двумя малыми группами уходить легче. Мы ведь находились на немецкой территории — поэтому рассчитывать на помощь населения не могли. Не скажу, чтобы у нас в Польше все привечали беглых. Тоже были разные люди. Но большинство людей если активно не помогали, так хоть не выдавали. А в Германии… Сами понимаете. Приходилось бояться абсолютно всех… К тому же Стас полагал, что дальше нам не по пути. Видите ли, он был ярый националист. А мы ведь бежали с двумя русскими. Так вот, Стас говорил: я всегда ненавидел и буду ненавидеть москалей и общаться с ними не желаю, для меня что немцы, что русские — все одно. А потому вы в одну сторону идите, а я пойду в другую.
— Что-то я не понимаю. Ненавидел русских — ладно. Не хотел с ними дальше идти — понятно. Но почему тогда он не взял вас? Насколько я понимаю, коммунистом вы не были.
— Вы знаете, я вот тоже часто задумываюсь над этим вопросом. Получилось так, что вскоре после побега мы поссорились. Насмерть. И чем дальше, тем больше мне кажется, что в нашем побеге многое нечисто. Этот Стас — он был шофером, возил кого-то из людей, подчиненных Йорку. Эдакий мелкий прихлебатель. Холуй. Я еще только раскачивался, все никак не мог решиться на побег, а он подошел ко мне и предложил уйти вместе. Поначалу я принял его за провокатора. Но — потом, знаете ли, поверил. Если бы он организовывал массовый побег, или, допустим, пытался выйти на какие-нибудь структуры Сопротивления — тогда это походило бы на предательство. Но суетиться так ради четырех человек… Немцы при желании могли бы нас просто расстрелять без всякого повода. К тому же он не мог не понимать — я тоже был вроде как привилегированный. Если группа сопротивления и была у нас на объекте — эти люди в любом случае мне не доверяли. Но потом я поразмышлял — и мне показалось: как раз то, что Стас холуй, в данном случае говорит за него. Ведь почему человек идет в холуи к врагу? По той же причине, что я стал работать на немцев по специальности. Слаб человек. Все хотят устроиться получше. Жить поспокойнее, кушать посытнее… Вот я и подумал: а если он что-то знает или догадывается? Про то, про что мне сказал Йорк? Что в скором времени придется за все расплачиваться жизнью? А значит, как мне показалось: этот парень решил, что пора удирать, пока есть возможность. Да, еще одна интересная деталь: путь побега указал он. Мы залезли в ящик под пустым вагоном, который отправляли с объекта. Обычно солдаты осматривают такие места, но Стас предложил рискнуть. Нам повезло — вагоны не проверяли… В общем, мы выбрались из запретной зоны и разделились. Этот Стас в результате пошел один. Да! Теперь-то я понимаю, что он специально спровоцировал конфликт по какому-то пустячному поводу, который привел к разрыву. Да-да… Он намеренно стал обижать русских, а когда я попытался потушить ссору, обрушился и на меня. В итоге он сказал: «Наши пути расходятся, мне туда, вам — туда». Мы пошли втроем, куда он показал. Стас уверял, что видел карту, — и показал нам дорогу. Да только он ее, как оказалось, знал плохо. Мы влезли в трясину — а на берегу оказался немецкий блок-пост. Хорошее немцам вышло развлечение. Они упражнялись в стрельбе по нам из пулемета. Загоняли нас в трясину. И загнали. Русские там и остались. Одного убили, другой на глазах немцев утонул в болоте. Я выбрался только чудом.
К весне 1943 года партизанское движение в Белоруссии достигло такого размаха, что немецкое командование вынуждено было создать ГФП – тайную полевую полицию для координации действий карательных и армейских подразделений против «лесных бандитов». Несколько секретных школ специально готовили агентов для внедрения в партизанские отряды, одной из задач которых было уничтожение командиров и комиссаров отрядов. Но все эти меры оказались малоэффективны…Книга «Оборотни тоже смертны» является продолжением романа «Тени Черного леса».
Гражданская война в России полна парадоксов. До сих пор нет согласия даже по вопросу, когда она началась и когда закончилась. Не вполне понятно, кто с кем воевал: красные, белые, эсеры, анархисты разных направлений, национальные сепаратисты, не говоря уж о полных экзотах вроде барона Унгерна. Плюс еще иностранные интервенты, у каждого из которых имелись свои собственные цели. Фронтов как таковых не существовало. Полки часто имели численность меньше батальона. Армии возникали ниоткуда. Командиры, отдавая приказ, не были уверены, как его выполнят и выполнят ли вообще, будет ли та или иная часть сражаться или взбунтуется, а то и вовсе перебежит на сторону противника.Алексей Щербаков сознательно избегает подробного описания бесчисленных боев и различных статистических выкладок.
Какими мы привыкли знать декабристов? Благородными молодыми людьми, готовыми пожертвовать собственными жизнями ради благополучия народа. Мечтавшими о свободе и лучшем будущем для России. Согласными во имя принципов отречься от всех благ и отправиться прямиком в сибирскую ссылку.Готовы ли вы услышать новое мнение о декабристах? Согласны ли вы поверить в то, что они были банальными бунтовщиками и действовали отнюдь небескорыстно. Хотите увидеть оборотную сторону их жизни и деятельности? В таком случае ознакомьтесь с мнением молодого петербургского журналиста Алексея Щербакова.
Великая Смута, как мор, прокатилась по стране. Некогда великая империя развалилась на части. Города лежат в руинах. Люди в них не живут, люди в них выживают, все больше и больше напоминая первобытных дикарей. Основная валюта теперь не рубль, а гуманитарные подачки иностранных «благодетелей».Ненасытной саранчой растеклись орды интервентов по русским просторам. Сытые и надменные натовские солдаты ведут себя, как обыкновенные оккупанты: грабят, убивают, насилуют. Особенно достается от них Санкт-Петербургу.Кажется, народ уже полностью деморализован и не способен ни на какое сопротивление, а способен лишь по-крысиному приспосабливаться к новым порядкам.
Терроризм, как это ни дико звучит, в последнее время стал привычным фоном нашей жизни. Кадры с захваченными заложниками и распластанными на земле телами боевиков перестали пугать обывателя, а на сообщения об очередных спецоперациях, обнаруженных схронах с оружием и предотвращенных террористических актах мы и вовсе перестали реагировать…Пришло время выяснить, откуда взялось это явление и кто такие террористы, не жалеющие ни чужой жизни, ни своей? Что объединяет народовольцев, ку-клукс-клановцев, красных самураев, кокаиновых партизан и исламских фундаменталистов? Есть ли существенные различия в идеологиях революционера Ивана Каляева и бывшего лидера «Аль-Каиды» Усамы Бен Ладена? Почему разговоры с террористами о морали и невинных жертвах совершенно бессмысленны, а усилия спецслужб всего мира по предотвращению терактов дают неутешительные результаты?
В массовом сознании известные деятели культуры советского периода предстают невинными жертвами красных монстров. Во многом, конечно, так оно и было. Однако не все было так просто. Отношения деятелей культуры – в том числе и литераторов – с советской властью были очень непростыми. Власть пыталась использовать писателей в своих целях, они ее – в своих. Автор предлагает посмотреть на великих писателей советского времени взглядом, не затуманенным слезой умиления. Они были такими, какими они были. Сложными людьми, жившими в очень непростой век.
Изустная история вьетнамской войны от тридцати трёх американских солдат, воевавших на ней.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.
Сергей Наумов относится к тем авторам, кто создавал славу легендарного ныне "Искателя" 1970 – 80-х годов. Произведения Наумова посвящены разведчикам, добывавшим сведения в тылах вермахта, и подвигам пограничников.
В ночь на 22 июня 1941 года при переходе границы гибнет связной советской армейской разведки. Успевший получить от него документы капитан-пограничник таинственно исчезает вместе с машиной, груженой ценностями и архивом. На розыски отправлена спецгруппа под командованием капитана Волкова. Разведчикам противостоит опытный и хитрый противник, стремящийся первым раскрыть тайну груза.Роман является вторым из цикла о приключениях советского разведчика Антона Волкова.
В канун Отечественной войны советский разведчик Александр Белов пересекает не только географическую границу между двумя странами, но и тот незримый рубеж, который отделял мир социализма от фашистской Третьей империи. Советский человек должен был стать немцем Иоганном Вайсом. И не простым немцем. По долгу службы Белову пришлось принять облик врага своей родины, и образ жизни его и образ его мыслей внешне ничем уже не должны были отличаться от образа жизни и от морали мелких и крупных хищников гитлеровского рейха.
Повесть «Противостояние» Ю. С. Семенова объединяет с предыдущими повестями «Петровка, 38» и «Огарева, 6» один герой — полковник Костенко. Это остросюжетное детективное произведение рассказывает об ответственной и мужественной работе советской милиции, связанной с разоблачением и поимкой, рецидивиста и убийцы, бывшего власовца Николая Кротова.