Тенебрариум - [33]

Вот так. Подписываю сам не знаю что, развязывая руки сам не зная кому. По-идее, они же мне сами неоднократно предлагали отказаться, одуматься. Никто пистолет у затылка не держит. Пинками в Тайгу не гонит. Если сомневаюсь — могу вернуть лист Думейну, и покинуть это подозрительное общество, пока не стало слишком поздно.

Покинуть? Когда я так далеко зашёл? Не-ет. Теперь уж, «или в стремя ногой, или в пень головой». Будь что будет. Азарт полностью меня захлестнул, а подогретое организаторами любопытство достигло стадии кипения.

Вот незадача! Я вспомнил, что у меня нет с собой ручки. Демонстративно пошарив по карманам, я рассеянно произнёс:

— Ё-моё! Ручку, наверное, в поезде оставил…

— Подписывай коровью, — шутливо прошипел Тимон.

Осклабившись, он услужливо протянул мне авторучку. Пристроив листок поудобнее, я вписал своё имя, паспортные данные и поставил подпись. Теперь пришло время расстаться с деньгами. Ощущая себя безнадёжным лохом, я аккуратно, чтобы не зацепить никого из сидящих, проследовал в переднюю часть салона и примостился рядом с расплачивающимся Зелёным. Думейн напряжённо считал деньги, а Робин, с отсутствующим видом, курил, выпуская дым через открытое окошко.

— Так, всё, порядок, — кивнул Дум, обматывая толстую пачку денег резинкой, и опуская её в раскрытую спортивную сумку под ногами. — Следующий.

Я расстегнул внутренний карман на жилетке, и подрагивающими руками начал вынимать один брикет за другим. «С деньгами надо рассатаваться легко» — вспыхнула в голове издевательская цитата. Боже мой, что я творю… Сколько денег. Сколько трудов потрачено на то, чтобы их заработать. Впрочем, разве они приносили мне счастье, пока лежали в банке? А сейчас, может быть, это их звёздный час — сделать меня счастливым, и вывести на новую орбиту жизни…

Думейн принял мой документ, бегло сверил данные с паспортом, и, разрывая банковские упаковки, принялся пересчитывать купюры. «Это сколько же они заработали за один день?» — подумал я. — «Вот ведь умельцы, нашли себя. На этом заработке можно несколько лет жить — не тужить. Забыть обрыдлую работу, дурное начальство и каждодневную нервотрёпку». Я завистливо вздохнул.

— Порядок, — оборвал мои мысли Дум. — Кто там следующий?

Я уступил место подошедшему Ковбою, и, вернув ручку хозяину, присел на соседнее сиденье, на котором сидел когда мы сюда ехали. Всё. Капкан захлопнулся. Надеюсь, что я не пожалею об этом. Внутри меня всё сжималось от предчувствий. Успокаивали только беззаботные лица большинства спутников. Они деловито переговаривались и шутили.

— Слышь, а зачем канистр так много? — поинтересовался Ковбой, пока Дум считал его деньги. — Тесноту же создают, да и попахивают.

— Это для «грязной машины» бензин, — не поворачивая головы ответил Робин. — В Паутовке негде заправиться — Зона. Поэтому приходится с собой горючку возить. Что поделать? Терпите.

Что это за «грязная машина» он не пояснил. Очередная загадка.

На смену Ковбою пришёл Николай, и я отвернулся к окну. Время шло. Путешественники подходили один за другим, протягивали заполненные документы с паспортами, и деньги. Думейн сосредоточенно шуршал купюрами, раз за разом считая от одного до десяти. Иногда он сбивался, и начинал пересчитывать по-новой.

Эта процедура продолжалась пока все пассажиры не расстались со своими кровными. От поездки не отказался никто.

— Ну что там. Все, что ли? — обернувшись в салон, спросил Дум.

— Да! — гаркнул Тимон.

— Замечательно… Ладно, — он обратился к Робину. — Роб, подкинешь меня до места?

— Естественно, — ответил тот. — Мало ли чё.

Зажужжав зажиганием, ГАЗель бытро завелась и резво тронулась с места, подняв позади себя облачко пыли.

Дум и Робин вполголоса вели разговор. Их никто не слышал, кроме меня, так как я сидел к ним ближе всех.

— Десять, да? — спросил Робин, выбрасывая окурок.

— Угу, — ответил Дум. — Мачо, баклан, хакер, старпёр, писатель, ботан с подругой, эколог и пара буржуев.

— Буржуи откуда? Пендосы?

— Типа того.

— По-русски хотя бы волокут?

— Чувак ни бельмеса не рубит. Девка, вроде бы, петрит малёха.

— Блин, вот нахрена они мне? Опять начнут дрыгаться, а мне потом грёбанные международные скандалы разгребать. С горем пополам от ситуёвины с тем фрацузиком отмахался… Ну помнишь? Этьен. Придурок взбалмошный. Который в Скороварку залез. Два года. Два года меня мурыжили! По слухам, даже Интерпол подключали, прикинь? Сколько денег пришлось вбухать, чтобы отмазаться. Считай, двухходочный заработок на этой катавасии просрал. Если бы не те расходы, сейчас бы в Зону ни за что не попёрся, задницей рисковать. В такое-то время.

— Помню ту жесть. Эх! Чудом ты выкрутился.

— Чудом… То «чудо» звать Полковником.

— Мдя. Я и представить себе не мог, что тебе хватит яиц к опричнику за помощью обратиться. И уж тем более не думал, что он тебе поможет. Опричники же, они вообще…

— В том-то и дело, что «они вообще». Но у меня не было выбора. Мне есть что терять, ты же знаешь. А Полковник помог. Реально помог. Не за «спасибо», конечно, но выручил.

— Да уж, Этьенчик подложил нам свинью. Козёл французский. Но с америкосами у нас, вроде, никогда таких проблем не было.