Тень Желтого дракона - [73]

Кроме ихшида, все собравшиеся стояли. Было не до удобств. То и дело пролетали над головами шальные стрелы врага. Два десятка чакиров по краям крыши Арка отражали их щитами. Мугува задумался, не отводя глаз от главных ворот внешней стены. Он, видимо, принимал какое-то важное решение.

— Я сам буду предводителем войска! — заговорил наконец ихшид. — Нишан, мой брат и наследник престола, станет моим замещающим, Чагрибек тоже.

Никто из беков не проронил ни слова, но по их глазам было видно, что они одобряли решение ихшида. Крайне опасное положение было лишь поводом для смещения Нишана; истинной же причиной этого явились неразумные действия предводителя. Все беки прекрасно это понимали. Бессмысленное упрямство Нишана на последнем совете у Айирмачташ Мугува простил. Он учел, что явно нелепое предложение брата об отводе войск с удобного для боя места под защиту стен Эрши пришлось все-таки осуществить после того, как было обнаружено приближение другого большого ханьского войска. Но сегодня Нишан самовольно, не спросив разрешения находившегося здесь же ихшида, спешно вызвал в Эрши всех беков депар и кентов. Те вошли в Эрши без войска, лишь с чавушами, которые находились у них под рукой. Неужели Нишан, предводитель войска, не знал, что в мирное время при беках депар и кентов остается совсем немного чавушей и усилить оборону Эрши они не смогут? Неужели не задумался он над тем, кто же будет собирать чакиров по селам и пастбищам, чтобы послать их на помощь осажденному Эрши, если все беки окажутся, как теперь и случилось, запертыми здесь?! Тому, кто не держал бразды правления в мирное время, оказывается, нельзя доверять судьбу страны во время войны! Каждая ошибка неопытного престолонаследника дорого обходится Давани.

— Сколько у нас чакиров? — нарушил молчание сам Мугува.

Нишан, растерявшийся от неожиданного удара, даже не слышал вопроса ихшида. «Конец всему! Я опять вынужден ползать у ног сидящего на троне!» Нишан не хотел верить своим ушам. Может быть, он ослышался? Мугува резко повторил вопрос. «Да, это правда!» — понял Нишан, и дрожь прошла по всему его телу. Он невольно взглянул на свой шестой, лишний палец, как делал всегда, когда чувствовал себя обиженным судьбой. Да, в проклятом лишнем пальце он видел причину всех своих несчастий.

Чагрибек молчал, не зная, следует ли ему ответить вместо Нишана. Он вопросительно посмотрел на отца, по Модтай взглядом велел сыну подождать и начал сам:

— В кенте около шестнадцати тысяч. Двенадцать с половиной вошли с нами, а две с половиной тысячи — это «тигры» Мугуглана! — Праворучный так высоко отозвался о чакирах сына ихшида не из лести, а из искренней благодарности и восхищения. Слова Модтая несколько подбодрили ихшида. Праворучный добавил: — Одна тысяча была оставлена в кенте.

Он ни словом не обмолвился о двух тысячах чавушей, пришедших вместе с беками денар ночью. После смещения Нишана всякое напоминание о них было неуместным. Притом о численности их и без того все знали.

— Сколько потеряно за эти дни?

На этот вопрос Модтай не мог точно ответить и кивнул сыну. Чагрибек начал говорить, не торопясь:

— За три дня тумены Кундузбека и Карчигайбека потеряли три тысячи, в тумене Сиртланбека полегло пятьсот чакиров, столько же — у Мугуглана. Общие потери составляют четыре тысячи.

— Сколько чакиров у врага… вместе с вновь прибывшими?

— Вокруг стены около пятидесяти тысяч.

— Откуда это известно?

— Подсчитали стоящих меж двух бойниц. В каждом ряду по триста — триста двадцать, в пяти рядах — около тысячи шестисот. Бойниц во внешней степе тридцать две, — значит, Эрши окружают около пятидесяти тысяч ханьских чакиров, или, как они говорят, шэнбинов.

Чагрибек остановился. Беки смотрели на него с уважением, удивляясь его рассудительности. Модтай еле заметно кивнул сыну в знак одобрения. Тот продолжал:

— Считали и по-другому. У Чилустуна было двадцать пять — двадцать семь тысяч чинжинов. Примерно столько же подошло и по кугартской дороге.

— Что еще ты знаешь о них?

— На берегах Акбуры и на склонах Чилустуна пасется скот чинжинов. Видимо, там же они держат и запасное оружие. Наверное, у них есть и караваны со съестными припасами.

Подсчеты и предположения Чагрибека были очень убедительны. «Ничего не скажешь, смекалист, хотя и молод! — подумал Мугува. — Брату Нишану далеко до него… Зато Мутуглан — молодец! Жаль, что не его очередь занять престол». Мугуве и в голову не приходило нарушить заведенный предками порядок наследования трона.

До самого вечера ханьцы не начинали энергичных действий против осажденного кента; они лишь обстреливали бойницы, отвечая даваньским лучникам. С заходом солнца перестрелка прекратилась, и вскоре уставшие воины по обе стороны внешней стены погрузились в глубокий сон. Бодрствовали только караулы.

Среди ночи жителей Эрши разбудили крики чакиров и звон оружия. Воспользовавшись кромешной тьмой, враг неожиданно пошел на приступ. Острые камни, большие булыжники падали на головы людей, на крыши домов, под ноги чакирам… В нескольких местах шэнбинам удалось взобраться на стену, но они тут же были сброшены. Постепенно натиск ослаб. Враг не предпринимал новых попыток. Его коварная вылазка стала уроком для даваньцев. Прежде им и слышать не доводилось о ночных сечах.