Тень Желтого дракона - [26]

— После сытной еды очень полезен этот отвар из сушеных фруктов, — сказал Чжан, протягивая хуньмо чашу.

— Кумыс разве не полезен?

— Конечно полезен. Но и этот напиток хорош.

— Боюсь, обожгу рот.

Чжан сглотнул слюну, не найдя сразу ответа на двусмысленное замечание хуньмо. Верно, что усуни не привыкли пить после еды горячий напиток. Но только ли это имеет в виду старый волк? Или же хочет сказать, что иметь дело с ханьцами рискованно?

— Да, пожалуй, весной больше тянет к кумысу… и к женщине, — сказал наконец после долгого молчания Чжан Цянь.

— Видит око, да зуб неймет, — пробормотал престарелый хуньмо.

Опять загадка. Что он хочет этим сказать? Не разгадал ли замысла посла? Но Чжан Цянь гнул свое. Ведь ради этого он устроил сегодняшний прием и подарил хуньмо нарядный шатер красного цвета, который усуни любят больше, чем желтый.

— Женщина — наша услада. Она роднит людей. Если бы вы взяли в жены царевну из Дома Хань, два наших парода были бы связаны еще крепче — родственными узами!

— Если бы мне было хотя бы семьдесят…

— Вы еще крепки! Здесь, у вас, я понял, что кумыс и свежее мясо укрепляют тело.

— Все же я слишком стар для царевны. Наверное, она молода?

— Да, ей, кажется, семнадцать или еще меньше. — Раз уж хуньмо заинтересовался царевной, Чжан решил изложить все, что было задумано заранее. — Коль окажемся родственниками, нечего стесняться друг друга. Если вы займете земли западных сюнну, то станете еще ближе к Поднебесной, чем сейчас. Ведь там жили ваши предки!

Чжан долго обдумывал эту фразу, по Лецзяоми, видно, не оценил ее важности. С первых же слов посла он начал дремать и даже похрапывать. А это значит, что ответа от него не дождешься.

Оставив хуньмо в подаренном шелковом шатре, Чжан Цянь удалился к себе.

Хитро избавившись от посла, Лецзяоми стал обдумывать его предложение. Значит, чтобы взять в жены царевну Хань, ему надо перейти на восход солнца, на земли, где раньше жили аймаки Хуншабека! Зачем это нужно Дому Хань? Почему ханьцы решили уступить усуням часть захваченных у хуннов земель? В обмен на что? Нет, тут виден тонкий расчет! Если усуни займут земли, где раньше селились аймаки Хуншабека, то между ними и хуннами неизбежно возникнут распри. Это будет очень кстати для Хань: в распрях ослабнут как хунны, так и усуни! Покорить же ослабевшего особого труда не составит. В этом цель! Какое же решение должен принять старик Лецзяоми? В крайнем случае он может стать зятем У-ди, по ни в коем случае им не надо переходить на земли хуннов!

При всей своей проницательности опытный Лецзяоми сумел лишь частично разгадать замысел правителя ханьцев: не только против хуннов, но в первую очередь против западных и юго-западных народов хотел он использовать всадников-усуней.

Лецзяоми всячески оттягивал окончательный ответ послу. Он сказал, что должен посоветоваться насчет женитьбы со своим народом. Скоро наступит зима, и собрать людей на совет раньше лета будущего года невозможно.

Когда же через год собрались главы племен и родов, средний сын хуньмо — упрямый Далу не прибыл, а внук — Гюньсюйми, объявленный наследником престола и поэтому называемый Сэньцзу, воспротивился женитьбе деда на молодой царевне. На совете не было единодушия.

И в следующем году хуньмо не дал ответа на предложение Чжан Цяня о женитьбе. Он сослался на то, что многие из его вельмож тайно служат шаньюю, поэтому сначала он должен обезвредить их, а уж потом собрать совет.

— Я должен вернуться в Поднебесную. Так повелел Сын Неба, — с наигранным волнением в голосе известил главный посол хуньмо.

— Нельзя ли через год? Я соберу людей осенью.

— Я слуга владыки Поднебесной. Не в нашем обычае поступать против воли избранника Неба!

Лецзяоми задумался. Не переиграл ли он? Не обернется ли его хитрость злом для его народа?

Через три дня Лецзяоми послал гонцов вслед за отбывшим Чжан Цянем и попросил его задержаться в пути. Главный посол еле-еле дал себя «уговорить». Зато через неделю вместе с Чжан Цянем в Чанъань последовало и посольство хуньмо!

Но и это было тонко продуманным ходом старого Лецзяоми. До сих пор никто из усуней не бывал в Чжунго: представление о стране ханьцев составлялось по рассказам их же посланников. Теперь хуньмо решил разузнать о Хань через своих людей.

В Чанъани тоже стали серьезно беспокоиться: не приведут ли меры устрашения к нежелательным для Хань последствиям? Ведь охлаждение отношений с ханьцами может сблизить усуней с хуннами! Подготовка к вторжению в Давань почти завершена. Скоро шэнбины отправятся в поход. Усуни окажутся у них в тылу, и от того, как они себя поведут, будет зависеть успех предстоящих сражений. Усуни не должны препятствовать ханьцам в походе на Давань. Более того, надо заставить хуньмо направить против Давани хотя бы небольшое войско! Так он постепенно приучится поддерживать шэнбинов. Значит, выгодно как можно быстрее породниться с Лецзяоми! Откладывать дальше нельзя. Что думает этот бездельник Чжан? Поддержка усунями даваньского похода ныне важнее, чем переселение их на земли, где раньше жили западные хунны. Значит, надо предложить хуньмо породниться без этого условия. Окончательный разгром хуннов при помощи усуней можно осуществить и позже, после покорения Давани шэнбинами, посаженными на даваньских же аргамаков! Тогда усуням ничего не останется, кроме как пойти в поход вместе с ханьцами.