Тень Жар-птицы - [18]
Она совсем непохожа на Антошку, высокая, худая, очень моложавая и очень фирмовая. Даже странно, Антошка одевается даже хуже, чем Варька Ветрова, а ее мать разодета как дикторша.
Потом они усадили меня есть мороженое, и я снова удивился. Моя мама в жизни бы не принесла мороженое, когда я болею, а эта мать как ни в чем не бывало разрезала брикет сливочного мороженого, полила его вареньем, сверху ликером и велела нам трескать. Красота!
— Вы еще должны радоваться, что Антошка пожар не устроила, — сказала ее мать, — пришлось бы вам стены и потолок белить.
— Ну, мама… — заныла Антошка, и я позавидовал, что у ее мамы такие здоровые нервы. Моя бы начала с мокрой тряпки, сначала бы отхлестала, а потом стала выяснять, виноват ли я.
А когда наконец я заикнулся насчет задач, Антошка сообщила, что ей звонила Эмилия Игнатьевна и запретила даже смотреть на них. Вот это старуха взяла в осаду, как великий полководец. И себе во вред. Ее же за мои двойки Наталья Георгиевна со свету сжует.
Сегодня на перемене разгорелся спор о мастерах и ремесленниках. Это стало традицией — собираться вокруг Осы, когда ее урок кончится, и болтать о чем угодно. Наверное, дело в том, что ей с нами интересно рассуждать, а некоторые учителя всегда торопятся выскочить из класса…
Стрепетов заявил, что во Франции есть даже музей ремесленников, что раньше ремесленник всегда мог до мастера дорасти.
— Мастер тот, кто все делает без образца, без эталона, — заорала Антошка. У нее иногда голос, как у пароходной сирены, правда, плохой сирены, писклявой…
— Нет, раньше у них были правила, они приносили присягу в верности законам ремесла. — Стрепетов говорит тихо, неторопливо, но к нему всегда прислушиваются. — Нельзя было дорогой материал заменять дешевым, нельзя было выгадывать и выкраивать честность по весу и по качеству…
— Да, нашим рационализаторам тогда пришлось бы зубы на полку положить… — хихикнул Латников.
— Совсем другие принципы дела, — задумчиво проговорила Дорка Чернышева, — наш век более гибкий…
— А что лучше? — спросил я.
— Скоро ни хлеба, ни воды настоящих не будет, одна химия.
— А как иначе прокормить человечество?
— Великих художников всегда называли мастерами, — сказала Оса, вернув нас к теме спора, и я вдруг заметил, что она чем-то неуловимо похожа на мать Антошки.
Я добавил, что мастер тот, кто в своей области самый сильный, и если отталкивается от старых образцов, все равно вносит что-то свое…
Оса кивнула, и потом оказалось, что весь разговор она завела в защиту поэзии. Видите ли, у нас примитивные вкусы, большинству нравятся штампы, и вот она будет пытаться научить нас отличать настоящее искусство от фальши, нельзя ради мелодии мириться с пошлостью слов, а наш ансамбль «Лемуры» поет глупые песенки, а им еще аплодируют.
— О вкусах не спорят! — вмешался Ланщиков. — Мне вот кажутся нелепыми фигурки из дерева… Разве это искусство?
— Это самовыражение… — Но Дорку не поняли, не все знали, чем она увлекается.
Оса никого не перебивала, только глаза смеялись, и я вдруг подумал, что мне бы хотелось познакомиться с ее дочерью, если бы она у нее была…
Все-таки странно, нарочно нас завела — и никаких выводов. Зачем ей, что мы спорили?!
Уже три дня, как вернулись из Ленинграда. Ездили туда с Кирюшей на каникулы. От нашего класса было всего пятнадцать человек, и Кирюша проявила себя абсолютно понимающим человеком: не зудела, не воспитывала, только много времени ее сын отнимал. Ему пять лет, и она потащила его с собой. Удивительный пацан, все время терялся, и мы бегали на его поиски, точно он с нами в жмурки играл. Толстый, спокойный и время от времени говорил ей басом: «Мать, не рычи!»
Девчонки наши его тискали, а он их всячески презирал, только Варька Ветрова нашла путь к его сердцу, показав, как надо свистеть двумя пальцами.
Митька не поехал, сказал, что все деньги гробанул на кожаный пиджак и хочет подработать, чтобы долги выплатить…
А Кирюша, оказывается, прекрасно поет цыганские песни пол гитару, голос низкий, мы всю ночь до Ленинграда не спали, но пассажиры попались приличные, никто не жаловался. Только в Бологом я чуть от поезда не отстал. Вышел подышать, и показалось, что за платформой какие-то камни грудой рассыпаны и блестят; ну и сунулся полюбопытствовать. Оказалось, куски мрамора для монумента. И пока я примеривался, какой кусочек свистнуть, наш поезд двинулся без всякого сигнала.
Пришлось в последний вагон прыгать, хорошо что проводница попалась сознательная, дверь не сразу закрыла. Она сначала меня алкашем несчастным обозвала, думала, я за бутылкой бегал, а потом обнюхала, удивилась и отпустила с почетом.
В нашем купе никто и не заметил, что меня нет, даже обидно стало. Ланщиков что-то Антошке вкручивал, Ветрова с Петькой, сыном Кирюши, возилась…
Все-таки человеку, наверное, надо быть кому-то нужным?
И я на всех обиделся, хоть и толстокожий…
В Ленинграде я побывал впервые, и у меня все в голове смешалось. Мы спали не больше трех часов, ходили по улицам днем и ночью, мы хотели проверить, права ли Оса, когда говорила, что Достоевский улавливал биологические часы человека, понимал или чувствовал, как воздействует освещение, времена года на психику героя. Бродили мы четверо: Варька, Антошка, Лисицын и я.
Веселая и грустная, живая и непосредственная, она не просто очередной сборник кулинарных рецептов. В ней рассказывается о нашем времени, о людях, которые в трудные годы сумели выстоять, сделать голодную и холодную жизнь хоть немного легче для всех, кто их окружал. Эта книга и о талантах, спрятанных в каждом человеке, и о том, как просто и аппетитно умели питаться наши предки и в будни, и в праздники.С помощью своеобразных кулинарных выдумок и открытий, содержащихся в книге, можно даже при пустых магазинных полках за минимальную сумму накормить близких, доставить им радость.
В книгу вошли два романа известной писательницы и литературного критика Ларисы Исаровой (1930–1992). Роман «Крепостная идиллия» — история любви одного из богатейших людей России графа Николая Шереметева и крепостной актрисы Прасковьи Жемчуговой. Роман «Любовь Антихриста» повествует о семейной жизни Петра I, о превращении крестьянки Марты Скавронской в императрицу Екатерину I.
Это третья книга писательницы, посвященная школе. В «Войне с аксиомой» появляется начинающая учительница Марина Владимировна, в «Записках старшеклассницы» — она уже более зрелый педагог, а в новой книге Марина Владимировна возвращается в школу после работы в институте и знакомит читателя с жизнью ребят одного класса московской школы. Рассказывает о юношах и девушках, которые учились у нее не только литературе, но и умению понимать людей. Может быть, поэтому они остаются друзьями и после окончания школы, часто встречаясь с учительницей, не только обогащаются сами, но и обогащают ее, поскольку настоящий учитель всегда познает жизнь вместе со своими учениками.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Стекольщик поставил новые окна… Скучно? Но станет веселей, если отковырять кусок замазки и … Метро - очень сложная штука. Много станций, очень легко заблудиться… Да и в эскалаторах запутаться можно… Художник Генрих Оскарович Вальк.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что будет, если директор школы вдруг возьмет и женится? Ничего хорошего, решили Демьян с Альбиной и начали разрабатывать план «военных» действий…
В этой повести писатель возвращается в свою юность, рассказывает о том, как в трудные годы коллективизации белорусской деревни ученик-комсомолец принимал активное участие в ожесточенной классовой борьбе.
История про детский дом в Азербайджане, где вопреки национальным предрассудкам дружно живут маленькие курды, армяне и русские.
В книгу вошли повести и рассказы о жизни подростков. Автор без излишней назидательности, в остроумной форме рассказывает о взаимоотношениях юношей и девушек друг с другом и со взрослыми, о необходимости воспитания ответственности перед самим собой, чувстве долга, чести, достоинства, любви. Рассказы о военном времени удачно соотносят жизнь нынешних ребят с жизнью их отцов и дедов. Издание рассчитано на массового читателя, тех, кому 14–17 лет.
Это книга о писателях и художниках, о том, как раскрываются неизвестные доселе, важные моменты творческих биографий, как разыскивают исчезнувшие шедевры отечественной культуры. Читатели узнают, почему Екатерина II повелела уничтожить великолепное творение архитектора Баженова, кто автор превосходного портрета опального Полежаева и о многом другом. Василий Осокин — автор повестей и рассказов о Ломоносове и Викторе Васнецове, о памятниках искусства.Для среднего и старшего школьного возраста.
Писатель А. Домбровский в небольших рассказах создал образы наиболее крупных представителей философской мысли: от Сократа и Платона до Маркса и Энгельса. Не выходя за границы достоверных фактов, в ряде случаев он прибегает к художественному вымыслу, давая возможность истории заговорить живым языком. Эта научно-художественная книга приобщит юного читателя к философии, способствуя формированию его мировоззрения.
Эта книга — сплав прозы и публицистики, разговор с молодым читателем об острых, спорных проблемах жизни: о романтике и деньгах, о подвиге и хулиганстве, о доброте и равнодушии, о верных друзьях, о любви. Некоторые очерки — своего рода ответы на письма читателей. Их цель — не дать рецепт поведения, а вызвать читателей на размышление, «высечь мыслью ответную мысль».