Тень великого колдуна - [26]

Вопреки обыкновению народу сегодня почти не было. Только рядом лениво потягивала пиво пара приезжих тамкаров, прячущихся от полуденного зноя. Неотложное присутствие дингир-ура в корчме резко повысило любовь местного населения к трезвому образу жизни и к жизни вообще. Даже самые отъявленные пропойцы и смутьяны временно приостановили свою антиобщественную деятельность, боясь показать нос из дома. Счастливые жены возносили хвалу всем известным богам. Хозяин корчмы в исступлении драл на себе бороду.

Надо сказать, и сам Асеер был не в восторге от сложившейся ситуации, измученно ерзая на просиженной лавке. Но он стал лучшим из лучших потому, что никогда не оставлял начатое дело. Рано или поздно, эти злосчастные искатели Нефритового Озера должны появиться в городе. А все пути в Элгае, как известно, ведут к корчме…

Заскрипела дверь. Якобы отгоняющие нечисть медные трубки, висевшие над порогом мелодично зазвенели. Пахнуло уличной пылью.

Стол, расположенный в темном углу давал возможность оставаться незамеченным самому, но вместе с тем хорошо рассмотреть всех входящих.

Первым вошел высокий красивый мужчина, с прямой осанкой и манерами, выдававшими знатного дворянина. Смешной. Споткнулся на ровном месте и чуть не растянулся на полу. Маленькая вертлявая девочка с луком за спиной. Нескладный смущенно улыбающийся кучерявый паренек. И… самое главное… совершенно лысая угрюмая девица сплошь обтянутая в черную кожаную одежду, с мечом, привязанным к талии чем-то вроде бельевой веревки. Бес знает, что.

Асеер выругался про себя, заметив, что девушка опять выглядит, как обычный человек. Новое заклинание или новый вид игига? Кто эти люди? Зачем они понадобились твари? Почему она не убила их до сих пор?

Дингир-ур не сумел самостоятельно найти ответ ни на один из вопросов и принял решение подождать.

Тем временем путники заказали еду и пропировали до самого вечера. Мало-помалу разговорились, зазвучал смех. Красавец откровенно флиртовал с разносчицами, которые так и вились вокруг, как гнус над болотом. Изредка мужчина бросал хитрые взгляды на тварь, словно ожидая от той какой-то реакции, но та сидела хмурая и осунувшаяся, никак не реагируя даже на попытки детей наладить с ней беседу. А когда мужчина невзначай, что-то объясняя, накрыл ладонью ее руку, дернулась, как от удара. Буркнула исподлобья, что договорится с извозчиком, приказала побыстрее собираться, и вышла на улицу.

Асеер задумчиво перекатил между подушечками пальцев засохшую хлебную крошку. Смысла убивать игига в городе не было. Агонизирующая нежить совсем теряет рассудок и может в исступлении броситься на кого-нибудь из местных жителей. Ее спутникам, пока ничего не угрожает, скорее всего, тварь нападет ночью без свидетелей. Будет лучше перехватить ее сразу на выезде из Элгая…

На заднем дворе царило оживление. Местный тамкар, только что вернувшийся из Киркука привез товарищам радостную весть — якобы пару дней назад он видел настоящего живого удуга. Большое расстояние, с которого удалось сделать столь ценное наблюдение, и постоянно увеличивающаяся скорость не помешали счастливому очевидцу тщательно рассмотреть «красные буркала, что твои колеса» (видимо, встреча застала монстра за чем-то сокровенным и трудновыполнимым, потому что обычно у удугов роговица желтая, а форма глаз миндалевидная), «триста пять штук зубов по три ряда» (лично, что ли, пересчитывал?) и (бедный удуг!) «семнадцать загребущих лап, причем все левые» (четные числа и границы разумного пренебрежительно игнорировались). По конец рассказчик окончательно посрамил все удужье поголовье, ибо та жуткая морда, которую он скорчил, изображая «страшную тварину» нагнала ужасу даже меня, не говоря уже об остальных зрителях. Народ стал наперебой делиться всеми когда-либо слышанными байками, на ходу, дополняя их новыми леденящими душу подробностями. Скоро весь двор наполнился мужицким гомоном, бабьими причитаниями и детским плачем.

Все бы ничего, но после красочного представления все извозчики, как один категорически отказались ехать куда-либо на ночь глядя и настоятельно советовали поискать себе в компанию другого гиджа, тут же предлагая на роль оного некого Алдая. Алдаем оказался не фольклорный персонаж, как я сначала решила, а один приблудившийся чудак. Якобы он появился в Элгае несколько лет назад. Пил напропалую и регулярно воспитывал местных мракобесов, но общественное порицание получил вовсе не за это, а за то, что, имея собственную телегу и двух ишаков, отказывался подрабатывать весьма прибыльными перевозками до Киркука, предпочитая прислуживать в корчме или помогать кому-нибудь по хозяйству.

Тощий неприятный тип, похожий на коростель (такой же крикливый и дерганый) в пол уха выслушал придуманную мной душещипательную историю, от которой прослезился бы даже удуг, и на удивление легко согласился, но при этом заломил такую баснословную цену, от которой пресловутый удуг бы просто удавился. Что же, выбора у нас не было. Как и времени. Ударили по рукам.

Я сидела под навесом нанятой телеги, дожидаясь остальных. Солнце еще не село, но, вопреки этому, уже здорово стемнело. За какой-то беру все небо сплошь заволокли черные грозовые тучи. Время от времени раздавались отдаленные похохатывания грома. Да, ночь и сезон дождей — не лучшее время для путешествий. Но с другой стороны до Киркука всего пятьдесят — шестьдесят гешей пути. Не растворимся.