Тень угасшего пламени - [5]

Ричард нахмурился. Это уже было совсем ненормально. Вроде бы пропустить поворот своего тела на триста шестьдесят градусов было довольно сложно, но выходило, что Ричарду это удалось. Он еще несколько раз пытался резко развернуться, потом - сделать это медленно. Ничего не менялось, все тот же фонарь вдалеке и дорожка, выложенная старой плиткой.

Положение становилось крайне странным, и, ничего более не придумав, Ричард медленно пошел вперед. Его тотчас же охватило очень неприятное, сжимающее чувство, напоминающее падение в лифте, сорвавшемся с тросов. Только тут это падение происходило не вертикально, а горизонтально, что еще больше добавляло всему этому странности. Ричард думал было приостановиться, чтобы осмыслить происходящее с ним, но тело уже не хотело расставаться с инерцией движения, и он шел дальше, покорившись удивительным обстоятельствам.

Несмотря на всю абсурдность происходящего, Ричарду было любопытно. Он не испытывал страха, только легкое беспокойство, которое свойственно человек перед чем-то неведомым. Он уже не пытался остановить разогнавшееся тело, только с интересом наблюдал за развитием событий. Вот проплыл мимо казавшийся далеким фонарь, дальше дорожка ничем не освещалась, что само по себе было странным обстоятельством. Нет, тут не было кромешной тьмы, света как раз хватало, чтобы неплохо различать предметы, но не более.

Внезапно Ричард ощутил, что ускоряется, деревья по бокам слились в какое-то мельтешение. Он отчетливо понимал, что человек не может развить такой скорости, а парковая дорожка должна была уже давно закончиться. Сказать, находился ли он еще на ней, было сложно. Теперь вокруг него было просто что-то, уже неразличимое и неделимое. Реальной оставалась только сама дорожка, которая почему то стала сплошной, а не выложенной старыми, выщербленными плитами, как раньше. Мысли тоже стали какими-то плоскими, Ричард ощущал, как они бьются и сталкиваются между собой. Дорожка уже не казалась странной, о том, что его окружало, он вообще теперь не думал. Все было направлено на движение вперед, которое почему-то казалось очень важным. Его сознание уже слилось с дорогой, было ей самой, все вытянулось, распласталось во времени, а потом - рывок и состояние блаженного покоя, разом затопившее все его существо.

На следующее утро подвыпивший дворник, пришедший в парк, чтобы убрать ночной мусор и поверхностно помести дорожки, заметил, что ограждающий знак, стоявший возле вырытой недавно ямы, куда-то пропал. Любопытный работник подошел ближе и увидел там внизу распластанное тело. Как показала потом полиция, это был молодой мужчина лет двадцати трех - двадцати четырех, коротко стриженный, с небольшой аккуратной бородкой. На его теле не было ни одной раны или какого-либо другого повреждения, однако было точно установлено, что он мертв. Глубина ямы была небольшая, так что разбиться насмерть он никак не мог, тем более что отсутствие переломов и даже ссадин еще больше запутывало следствие. Как он оказался там, на дне, без малейших повреждений? Разве что спустился туда сам, лег на землю и тихо умер. Странная версия, но мало ли что. Так и подумал следователь, и дело закрыли, за недостаточным количеством улик.

Глава вторая

- Ты чувствуешь, Медис? - рука в черной латной перчатке прошла над гладкой поверхностью сферы и сжалась в кулак. - Ты ощущаешь эти изменения?

- Да, Владыка, - отозвалась та, к которой обращались, и в ее голосе слышалось обожание.

- Ты видишь, где это, Медис? - кулак разжался, выпуская живые струйки тьмы, стекающие на зеркальную поверхность.

- Да, Владыка, это в мире смертных, - ответил женский голос.

Тени обволакивают висящую в воздухе сферу, меняя оттенок, распадаясь палитрой серых цветов. Рука в латной перчатке делает еще один пасс, перемешивая краски.

- Это... душа. Нет, даже две. Очень странно, Медис, я чувствую вторую на самой грани восприятия, я не знаю где она. Но вот эта... Я хочу, чтобы ты узнала все о ней. Ты же знаешь, мне самому спускаться туда... несколько обременительно. Ты сделаешь это для меня?

- Все что угодно, Владыка, - ответила Медис.

- Тогда отправляйся сейчас же, - взмах перчатки разгоняет тени, и сфера вновь становится прозрачной. - Что это за души, резонирующие аж в самом Омбе? Принеси мне ответ, Медис.

Голова раскалывалась. Перед глазами плавали круги, двигаться совершенно не хотелось. Ворон шевельнул рукой, разлепил один глаз. Снаружи было темно, только плавали в воздухе какие-то размытые пятна света. Ворон застонал и закрыл глаз. Тело тоже ужасно болело, как будто он упал со скалы и раздробил все до единой кости. Но кости были в целости, да и вообще, никаких повреждений он не чувствовал. Мучительным усилием Ворон снова открыл глаз, затем другой и попытался поднести руку к лицу. Это ему удалось далеко не сразу. Конечность повиновалась нехотя, с трудом, ощущение было донельзя странное, как будто рука была не его, а чья-то совершенно чужая.

Обдумать этот странный факт мешала пульсирующая боль в голове. Однако зрение несколько прояснилось, и Ворон понял, что те самые пятна света, которые он увидел, были звездами. Над ним нависало обычное ночное небо, украшенное узорами созвездий. Ворон снова застонал и перевернулся на живот. Это простое действие тоже потребовало максимального сосредоточения. Тело очень плохо слушалось его и немедленно отозвалось глухой болью. Тут до слуха мужчины донеслось журчание воды, и почти перед самым своим носом он увидел небольшой ручеек, прыгавший по камням. Судорожным усилием Ворон продвинул тело вперед и погрузил лицо в холодную воду. Сразу стало легче, боль в голове отошла куда-то на второй план, и мысли, более ничем не скованные, потекли сразу во все стороны. Что это за место? Как он тут оказался? Что же, в конце концов, с ним произошло?