Тень Тибета - [19]

– Воина, который проиграл прежние Битвы? – вскинул левую бровь его собеседник, только сейчас поняв, что от него требуется в отношении данного подростка.

– Да.

Тайный советник отвернулся к юрте воспитателя, и телохранитель отвёл полог, впуская его внутрь, в душный полумрак.

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. НА СЛУЖБЕ У ДАЛАЙ-ЛАМЫ

1. Посвящение в воины

Горная речка, шумя и пенясь, выбегала к горной долине, как красавица из объятий колдуна, вырывалась из мрачных ласк тени скалы под щедрое солнечное сияние первого летнего месяца. Русло заворачивало к подножию скальной гряды, и быстро текущая вода набегала на валуны и булыжники у правого берега, обдавала их искрящимися брызгами, тогда как у левого берега в хрустальной прозрачности волнуемой плавными водоворотами заводи сыто резвились молодые лососи. Лососи рывками устремлялись против течения, добирались до прохладной тени скалы, а потом позволяли речке сносить их опять под золотистые лучи яркого света.

Вдруг они всполошились, бросились к валунам и попрятались под ними, настороженно высматривая – кто же их потревожил?

Тень пригибающегося к конской шее всадника скользнула от подножия гряды по мелкой гальке дна, и чёрные ноги гнедой лошади ступили в воду, чтобы в ней приостановиться. Судя по тени, всадник привстал в стременах, прислушался и осмотрелся. Лошадь наклонила морду к речной поверхности, но всадник натянул поводья, не позволяя ей пить, слегка пришпорил, и она осторожно зашагала против течения, растворилась в плотной тени скалы, где ноги её с каждым шагом всё глубже погружались в холодную воду. Хлюпанья воды там прекратились, и спустя минуту рыбы стали недоверчиво появляться из своих убежищ. Но вновь кинулись врассыпную и попрятались, когда частый топот копыт приблизился к берегу от долины. Тени небольшого отряда ловких и во всеоружии наездников первыми ворвались в речку, затем ноги коней шумно взбили воду и, поднимая со дна песчаную муть, пересекли её и выбрались на другой берег к подножью гряды.

Отряд торопился к чуть видимой за уклоном горы седловине перевала, и вскоре гулкий шум от него затих в отдалении. Чтобы умещаться под нависающим над водной поверхностью выступом, гибкий и широкоплечий, в свои двадцать лет похожий на молодого тигра, Удача прильнул к спине и короткой гриве кобылы, застыл как изваяние. Он вслушивался и не шевелился, пока не убедился, что никто в отряде не отстал, не повернул обратно. Кобыла терпеливо стояла на месте, брюхом касаясь речной поверхности, и тронулась лишь по молчаливому приказу, отданному сжавшими её бока пятками. Она выбралась из-под облепленного корнями кустов скального навеса, неспешно вернулась к светлым краскам дополуденного лета, ещё не потускневшим от душного зноя.

Около часа всадник побуждал её продвигаться вдоль речки, потом направил к неприметной, погружённой в сонливую тишь расщелине. У входа в неё была лужайка с зелёной травой, скрытая от долины густым кустарником. Удача спешился, стреножил кобылу и погладил ей морду, он забрал из налучья лук, из колчана последние две стрелы с красным древком и оставил её отдыхать и пастись. Дальше по расщелине он пробирался один, бесшумно и ловко преодолевая частые каменные завалы. И ещё до того, как солнце достигло самой высокой точки небосвода, был у цели.

Крадучись забравшись на узкий гребень, который словно короткий хвост окаменелого чудища прилепился к подножию крутого склона горы, он опустился на колено и глянул за гребень вниз. У стыка гребня с откосом склона темнел зев пещеры. Вход в пещеру охраняли трое воинов степняков в синих ватных халатах. У всех к поясам крепились китайские мечи в ножнах, а оба стоящих у входа охранника ещё и не выпускали из рук коротких дротиков. Он мог бы спуститься и внезапно быстро выбежать, не позволяя опомниться, вступить с ними в схватку, но рядом с ним был надтреснутый участок гребня, и он предпочёл действовать по иному.

Он осторожно расшатал и вытянул плоский кусок верха скалистого гребня. Подперев его стрелой в наклонном положении на самом краю обрывистого места, поднялся на два десятка шагов повыше, чтобы оказаться как раз над пещерой. Наложил вторую стрелу на лук, мягко оттянул тетиву и выстрелил, тут же прижав тетиву к колену, чтобы не выдать своего местонахождения её протяжным взвизгом. Наконечник с лёту разрубил древко служащей подпоркой для плоского камня стрелы, и лишившийся опоры камень завалился за гребень, с частым стуком покатился книзу.

– А-а-а! – ладонью у рта Удача направил затихающий крик отчаяния вниз крутого склона, и наклонился в другую сторону, одним глазам посмотрел сверху на охранников пещеры.

Десятник озадачено вскинул голову, стал похожим на сторожевую собаку, которая гадает о причинах подозрительного шума за плотным забором. Позвал воина с дротиком и пробежал впереди него, намереваясь глянуть за гребень, на склон за ним, где продолжали катиться мелкие камешки и сброшенный Удачей лук. У входа остался один охранник, и Удача тихо спрыгнул к узкому уступу, от него к щели, отпрыгнув от которой, пролетел за спину рослого степняка. Приземлился он кошкой на четыре опоры и сразу бросился на него, резкой подсечкой опрокинул на землю. Не мешкая, тут же кинулся в темноту входа. Его догнала лишь ругань обманутого десятника, а запоздало брошенный наугад дротик ударился сбоку о стену. Он на мгновение оглянулся. Ему из полумрака они были хорошо видны все трое. Рослый охранник поднялся на ноги и ринулся с товарищами внутрь пещеры, на бегу обнажая короткий меч.