Тень Стигии - [20]

— В два, а то и в три раза,— ответил Ваату.— Но даже это не самое главное. Здесь, в долине, люди до самой смерти остаются здоровыми и бодрыми как телом, так и духом. Наши старики не подвержены старческим болезням и старческому слабоумию. Надеюсь, ты согласишься, что это — большое счастье. А умираем мы просто потому, что рано или поздно устаем жить. Желание умереть приходит как желание уснуть. И тогда человек умирает: спокойно, тихо, почти всегда, во сне. Прожив долгую и счастливую жизнь, он не сожалеет, что она завершилась… Что еще хотела бы ты узнать?

Они еще долго беседовали, и девушка узнала много нового и удивительного. Например, Ваату рассказал, что правителей у них нет, во всяком случае, в обычном понимании этого слова. Нужды в каком-либо правлении попросту не возникало при той размеренной и спокойной жизни, которую вели жители долины. Впрочем, когда это бывало нужно, созывалось что-то вроде совета старейшин, но случалось это очень редко — от силы раз в два, а то и в три года. Законов тоже не существовало, но это вовсе не значило, что в долине царило беззаконие — неписаные моральные правила и обычаи были весьма строги, и нарушителей непременно наказывали. Если человек причинял вред окружающим, то он обязан был либо возместить ущерб, либо покинуть долину навсегда. Никто не хотел жить по соседству с людьми, не ценившими дружбу и мир.

Что же касается завидного здоровья и долголетия местных жителей, то эти качества, по словам Ваату, объяснялись очень просто: жили они размеренно, питались скромно и правильно, не отягощая желудки, да к тому же не ведали губительных страстей и пороков, сжигавших человека задолго до срока, назначенного ему природой. Ну и кроме всего прочего здесь было принято следить за своим здоровьем, и к этому всех приучали с детства. Помимо ежеутренних и ежевечерних омовений горцы, оказывается, регулярно применяли массаж, которым владели в совершенстве. Утро, например, они начинали с сильного растирания тела ладонями, чтобы разогнать по жилам застоявшуюся за ночь кровь. Известны им были и множество дыхательных упражнений, способных либо придать человеку спокойствие, либо, наоборот, взбодрить его, либо помочь снять напряжение и расслабиться перед сном. Существовали специальные духовные упражнения, с помощью которых можно было сосредоточить и на короткое время | многократно увеличить свои силы, как телесные, Е так и душевные. Именно такое упражнение и про-?. делал на глазах у Сони тот старик, что легко отшвырнул в сторону огромный валун. Кроме того, горцы изучали травы и готовили из них разнообразные отвары, придающие человеку бодрость.

На вопрос, как возникли такие обычаи и откуда взялись столь глубокие знания, Ваату ответил, что все это завещано им предками.

Разговор этот лишь отчасти удовлетворил Сонино любопытство. Девушка прекрасно понимала, что такое совершенство не может существовать само по себе, что должна быть какая-то сила, возможно, даже сверхъестественная, которая поддерживает уклад жизни этих горцев неизменным и гармоничным, не давая этому племени скатиться до того полудикого существования, в котором прозябает большинство окрестных племен. Но когда Соня попробовала узнать об этой таинственной силе, Ваату ушел от ответа.

— Сегодня к нам должны прийти юноши из соседнего селения, расположенного на востоке долины,— сказал он, переводя разговор на другую тему.— Вечером состоится церемония приема гостей и небольшой праздник. Обязательно приходи на него, тебе должно понравиться.

* * *

Ночь постепенно опускалась на землю, прозрачная, тихая, звездная. На обширной площади, расположенной посередине селения, горел большой  костер. Он трещал и разбрасывал искры, походившие на золотистых пчел, улетающих прочь, в темноту. Вокруг костра на охапках свежей, соломы сидели жители деревни. Пляшущее пламя то ярко освещало, то прятало в густую тень лица людей и стены домов, расположенных вокруг площади, легкий ветер уносил прочь ароматный дымок костра. Похоже, для костра тщательно подобрали особые деревья, которые, сгорая, давали на редкость приятный запах, напомнивший Соне сладковатое благоухание ароматических смол, что использовали богатые модницы в больших городах, таких как Аграпур, Шангара и Акит. Луна, идущая на убыль, но все еще яркая, медленно и величаво поднималась над кольцом гор, окружавших долину.

Мужчина, на вид лет тридцати — тридцати пяти (а на деле — кто знает?), вышел из-за спин сидевших в ожидании людей, прошел в освещенный круг и остановился почти у самого костра, ярко озаренный его пламенем. Некоторое время он стоял совершенно неподвижно, как бы собираясь с мыслями, потом запел, негромко, почти не разжимая губ, протяжную и печальную песню. Постепенно исполнитель начал двигаться в такт мелодии, тягучие, медленные движения мало-помалу переросли в танец. Все жесты были мягкими и нарочито замедленными, словно действие происходило под водой или во сне. А голос певца, низкий и звучный, постепенно набирал силу, становясь призывным и даже властным. Хотя Соня не понимала слов, но и она тоже попала под влияние этого неторопливого, могучего ритма. Скользящими шагами, танцор двигался вокруг костра, руки его совершали сложные и явно ритуальные движения. Пройдя полный круг, он остановился и умолк, а затем отошел в сторону и сел среди зрителей, которые продолжали молчать, ни единым звуком не выразив своего одобрения. По-видимому, этого и не полагалось делать, ведь обрядовые танцы предназначаются не для того, чтобы ублажить зрителей, а для того, чтобы угодить богам.