Тень скандала - [4]

— Позволить ему гнить, — предложил Рутвен, натягивая рубашку.

— В долговой тюрьме? — изумился Клейтор.

— Каждый молодой человек должен научиться жить по средствам, — отрезал маркиз, поправляя воротник и манжеты. — Я всего лишь предпочитаю, чтобы мой брат сделал это как можно раньше.

— Но, сэр, ваша сестра вне себя! Леди Аниша была в слезах! Вы не представляете себе, как это выглядело, сэр. Вас там не было.

«Вас там не было».

Фраза повисла в воздухе немым укором — тонким, но ясным намеком. Клейтор знал свое место. Рутвен хорошо платил, но был известен своим крутым нравом. К тому же в последнее время его почти никогда не было дома.

— Парень сам влез в долги, Клейтор, — заявил он. — Вот пусть сам и выкарабкивается.

Что было непросто, разумеется. Лорд Лукан Форсайт получал доход с поместья раз в квартал, и до очередного платежа было достаточно времени, чтобы усвоить урок. Но недостаточно, чтобы получить заражение крови от насекомых, подхватить дизентерию или, хуже того, обзавестись знакомыми еще менее приличными, чем те, с которыми он успел подружиться после прибытия в Лондон. Во всяком случае, Рутвен на это надеялся.

Он решительно заправил рубашку в брюки и застегнул пуговицы. Пожалуй, ему следовало тщательнее присматривать за Луканом, хотя сомнительно, что ему удалось бы предотвратить неизбежное. К тому же, как справедливо указал Клейтор, в последние шесть месяцев он практически переселился в свой клуб, захватив с собой камердинера и вызывая к себе всех, кто мог ему понадобиться, в любое время. Рутвен не терпел неудобств, даже в изгнании.

Клейтор признал поражение.

— Тогда до обеда, милорд, — сказал он, отвесив чопорный поклон. — Я передам леди Анише, что вы придете.

Он повернулся, собираясь уйти.

— Клейтор, — окликнул его Рутвен через плечо, взяв из рук камердинера галстук. — Извини, у меня раскалывается голова и неважное настроение. Но ты пойми: ни один молодой человек еще не умер от двух недель, проведенных в предварительном заключении. Смею надеяться, что это пойдет моему брату на пользу.

— Но вы намерены вытащить его оттуда? — поинтересовался Клейтор с горечью. — Или отправите прямиком в долговую тюрьму?

Рутвен резко обернулся.

— Полегче, старина, — обронил он с убийственным спокойствием. — Не путай объяснение с разрешением свободно высказывать твое мнение.

Клейтор опустил глаза.

— Прошу прощения, сэр, — сказал он. — Но я могу предсказать, если позволите, что будет дальше. Еще несколько посещений судебного пристава, и леди Аниша начнет продавать свои драгоценности. Вот чем все кончится.

Как ни досадно, Клейтор мог оказаться прав.

— Моя сестра не является пленницей в моем доме, — спокойно отозвался Рутвен. — Драгоценности принадлежат ей, и она может распоряжаться ими как пожелает. Я могу только надеяться и молиться, что она будет воспитывать Тома и Тедди более строго, чем наша мачеха воспитывала Лукана.

— Но, милорд, мне трудно об этом судить…

— Еще бы… — перебил его Рутвен. — Ведь тебя там не было.

Но, обернув слова Клейтора против него самого, Рутвен знал, что его там тоже не было. Он делал дипломатическую карьеру и мотался по Индостану, рискуя жизнью и здоровьем на службе ее величества и Вест-Индской кампании. К тому же, как и сейчас, он избегал своей семьи, старался как можно меньше общаться с родными.

Он любил своих родных — даже Лукана, при нахальстве и глупости брата, свойственных молодости. Он готов был отдать за них жизнь. Но их приезд из Калькутты шесть месяцев назад потряс его размеренное существование очень существенно.

Аниша осталась теперь вдовой с двумя маленькими сорванцами, которых еще предстояло вырастить. А их сводный брат Лукан… просто нуждался в отце. Жаль, что его у него не было.

— Какой сюртук, сэр? — поинтересовался Фрики, когда за Клейтором закрылась дверь. — Я приготовил темно-синий и черный.

— Черный, — сказал Рутвен, сдернув с шеи галстук. — И мне понадобится черный галстук к нему.

— Понятно, — промолвил Фрики, унося злосчастный предмет одежды. — Под стать вашему скорбному настроению.

— У меня была скверная ночь, — огрызнулся Рутвен.

Он мог не продолжать. Свидетельства тяжелой ночи были разбросаны по всей комнате: пустой графин от коньяка, аптекарский пузырек без пробки, полные пепельницы и резкий запах табака и гашиша, висящий в воздухе.

Фрики закончил одевать его в молчании, стараясь как можно меньше касаться своего хозяина. Причуды Рутвена в этом отношении четко доводились до сведения тех, кто ему прислуживал, и маркизу было наплевать, что они думают по этому поводу.

Закончив туалет, Рутвен спустился вниз, чтобы заказать свежий номер «Морнинг кроникл» и очень крепкий чай, который всегда держали под рукой специально для него.

В столовой он увидел только доктора фон Алтхаузена и лорда Бессета. Последний склонился над одним из любопытных экземпляров из коллекции доктора, изучая его через золотой монокль. Когда Рутвен проходил мимо, Бессет поманил его к себе.

— Мы получили известие от Лейзонби вчера вечером, — тихо сказал он. — Дела его отца улажены. Он отвезет девочку к родственникам своей матери. Там она будет в безопасности.