Тень шпионажа - [16]

Шрифт
Интервал

Вода была прохладной и такой прозрачной, что можно было разглядеть на дне мельчайшие камешки. Они — то и придавали воде светло — голубой оттенок, а деревья, обрамлявшие берега озера, добавляли в его палитру нежно — зеленоватый цвет. Мы ныряли, плавали, гонялись Друг за другом, но мысль о французских самолетах на взлетной полосе Акротири и об удивленном «ах», сорвавшемся с губ Уолпола, не давала мне покоя. Что могло так удивить его, если он действительно был археологом? Или он различал типы самолетов? В таком случае неужели он считает всех нас круглыми дураками?

Когда после купания мы загорали под стенами римской крепости, я спросил у Элен:

— Мисс Ругон, вы думаете, мистер Уолпол настоящий ученый?

— Не надо смеяться над ним, — ответила она. — И зовите меня просто по имени. Меня зовут Элен.

У меня чуть было не вырвалось, что я давно знаю ее имя, но я сдержался:

— А меня — Роджер.

— Так вот, Роджер, прошу вас относиться к моему другу Уолполу с уважением.

— Вашему другу?! Да ему же не меньше пятидесяти.

— Всего сорок три, — возразила она. — К сожалению, не в его власти выглядеть моложе. Во всяком случае, он не может исправить этот свой недостаток, как некоторые англичане, отличающиеся тугоумием.

Последняя фраза меня несколько озадачила. Очевидно, ей, как многим женщинам, нравилось злить своих собеседников и заставлять бешено ревновать. На такую женскую уловку и ответить — то, собственно, нечем.

Пока мы лежали рядом и загорали, я обнаружил, что волосы у Элен крашеные: золотистый оттенок на висках и у корней постепенно сменялся коричневым цветом, а там, где резиновая шапочка, в которой она плавала, не могла защитить ее волосы от воды, они казались почти черными. И пушок на ее плечах тоже был темноват. Но это открытие уже не могло спасти моего сердца. Удивляюсь только, почему именно теперь я вдруг вспомнил об этом…

Когда солнце опустилось за горизонт, мы, устроившись под крепостной стеной, наслаждались вечерней прохладой и прозрачным воздухом. Потом мы стали пробираться через заросли пиний назад и я, окончательно осмелев, впервые поцеловал Элен.


* * *

Через день меня по телефону вызвали в штаб военно — воздушных сил на Ближнем Востоке. Я отправился туда без особой охоты, так как договорился с Элен пойти вечером в театр. Должны были давать «Аиду», но из — за неуступчивости египтян ее заменили каким — то другим спектаклем, что, правда, мало волновало меня. А теперь, когда вечер был сорван, и подавно. Застегнув портупею, я отправился в путь.

По правде говоря, мне было немного совестно перед Тинуэллом, так как большую часть времени я посвящал Элен, а не службе, как то предписывал мне долг. Да и о какой результативности в работе можно было говорить, если итогом моих «интенсивных поисков» было единственное «ах» Натана Уолпола, неосторожно оброненное им при виде французских самолетов, что само по себе, если говорить откровенно, не являлось чем — то особенно подозрительным. А ведь поиски продолжались около двух недель.

В коридорах штаб — квартиры я и на этот раз встретил довольно много французских, турецких, иранских и израильских офицеров. На мой вопрос, откуда появились все эти люди, ординарец ответил, что как раз сейчас создается смешанное британско — французское верховное командование — руководящий штаб для экспедиционного корпуса, призванного действовать в зоне Суэцкого канала.

Подполковник встретил меня, как всегда, вежливо, однако был сух и немного резковат. Видимо, суматоха, царящая в штаб — квартире, отразилась и на нем.

— Я рассказывал вам несколько дней назад о танках АМХ–13 и их окраске, — сказал он. — Так вот, тогда это дело касалось только армии, и пусть эти парни сами исправляют свои ошибки. Но то, что вы услышите сейчас, касается нас, а особенно вас! — Он сделал многозначительную паузу, резко кашлянул и удивленно посмотрел на меня. В его звонком голосе сквозила решимость выяснить со мной все сегодня же. — Только что Сикрет сервис передала нам одно сообщение. Я думаю, что методы работы нашей службы политической информации не являются для вас откровением.

— Нет, сэр.

— Так вот, нам сообщили, что один связник, занимающий видный пост в египетском министерстве обороны, докладывает, что генеральный штаб Насера уже информирован о прибытии французской авиаэскадрильи на Кипр. Каким путем информация попала в Каир, наш доверенный в Египте пока не выяснил, но им установлено, что в министерстве известны даже номера отдельных эскадрилий и их вооружение. Были названы следующие типы самолетов: истребители — бомбардировщики «Барудер», реактивные истребители «Мистер», новейшие бомбардировщики «Вотур» и, наконец, транспортные самолеты «Лангедок». Все точно, Для нас это, не говоря уже о вытекающих отсюда последствиях, стыд и срам, А как мы выглядим в глазах французов, прибытие которых не смогли скрыть от врага?

Тут подполковник перевел дух и предложил мне сигарету — наверное, чтобы смягчить резкость своих слов. Не преминул он и угостить меня апельсиновым соком со льдом. Положение действительно складывалось серьезное.

— Далее, перелет французских самолетов вплоть до «Лангедоков» на местные аэродромы осуществлялся ночью. Вокруг военно — воздушной базы Акротири по ту сторону запретной зоны имеется одно — единственное место, откуда видно взлетные полосы. Это холм, в котором копается ваш мистер Уолпол.


Еще от автора Вольфганг Шрайер
Детектор любви

Двое друзей собрались жениться и отправились для этого на планету, где изобрели детектор любви.


Прелюдия 11

Роман известного писателя из ГДР посвящен героической борьбе кубинских коммунистов против происков ЦРУ и контрреволюционной эмиграции.


Акротирский шпион

Вольфганг Шрайер — современный немецкий писатель (ГДР), уже известный читателю своим романом «Операция „Сандерстром“».События повести происходят на острове Кипр осенью 1956 года. Англо-французские империалисты готовят нападение на Египет. На Кипре в строгой тайне концентрируются их войска. Но секретные сведения об этих приготовлениях регулярно поступают египетскому командованию. Кто их передает? Английский офицер Роджер Андерсон получает задание разоблачить шпиона. Он начинает следить за подозрительным «археологом», который ведет раскопки в районе военного аэродрома Акротири.


Похищение свободы

В книгу известного немецкого писателя из ГДР вошли повести: «Лисы Аляски» (о происках ЦРУ против Советского Союза на Дальнем Востоке); «Похищение свободы» и «Записки Рене» (о борьбе народа Гватемалы против диктаторского режима); «Жажда» (о борьбе португальского народа за демократические преобразования страны) и «Тень шпионажа» (о милитаристских происках Великобритании в Средиземноморье).


Неоконченный сценарий

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Миссия доктора Гундлаха

Острый сюжет, документальная канва, политическая заострённость и актуальность главной идеи, динамизм развития и непредсказуемость развязки.Главный герой — служащий  западногерманского концерна Ганс Гундлах — неожиданно оказывается в гуще политической и вооруженной борьбы в Сальвадоре во второй половине двадцатого века.


Рекомендуем почитать
Слоны могут играть в футбол

Может ли обычная командировка в провинциальный город перевернуть жизнь человека из мегаполиса? Именно так произошло с героем повести Михаила Сегала Дмитрием, который уже давно живет в Москве, работает на руководящей должности в международной компании и тщательно оберегает личные границы. Но за внешне благополучной и предсказуемой жизнью сквозит холодок кафкианского абсурда, от которого Дмитрий пытается защититься повседневными ритуалами и образом солидного человека. Неожиданное знакомство с молодой девушкой, дочерью бывшего однокурсника вовлекает его в опасное пространство чувств, к которым он не был готов.


Плановый апокалипсис

В небольшом городке на севере России цепочка из незначительных, вроде бы, событий приводит к планетарной катастрофе. От авторов бестселлера "Красный бубен".


Похвала сладострастию

Какова природа удовольствия? Стоит ли поддаваться страсти? Грешно ли наслаждаться пороком, и что есть добро, если все захватывающие и увлекательные вещи проходят по разряду зла? В исповеди «О моем падении» (1939) Марсель Жуандо размышлял о любви, которую общество считает предосудительной. Тогда он называл себя «грешником», но вскоре его взгляд на то, что приносит наслаждение, изменился. «Для меня зачастую нет разницы между людьми и деревьями. Нежнее, чем к фруктам, свисающим с ветвей, я отношусь лишь к тем, что раскачиваются над моим Желанием».


Брошенная лодка

«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…


Я уйду с рассветом

Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.