Тень «Райского сада» - [6]

— Как для служебной, это хорошо! — против воли Зина внимательно вглядывалась в его лицо.

Угаров постарел. Профиль его стал жестче и четче. Появились серебряные волоски в висках и горькая складка у рта — следы одиночества и разбитых надежд. Зина умела читать лица людей как открытую книгу — по шрамам и отметинам, которые оставляло на них время. Почти все лица. Только вот это, когда-то такое родное, так и не смогла прочесть.

— Ты о чем? — нахмурился Андрей.

Она хотела усмехнуться, но получилась гримаса.

— О машине. Ты так хорошо научился водить. Раньше я и не подозревала у тебя такой способности.

— А ты считаешь, что знаешь обо мне все? — подняв брови, он повернулся к ней. Похоже, Андрей действительно был удивлен.

— Нет, — лгать Зина никогда не умела, это было самым большим ее недостатком — в отличие от многих людей, она прекрасно понимала, что в жизни это никакое не достоинство.

— Ты всегда что-нибудь да и подозревала, — без улыбки улыбнулся Андрей. Так умел делать только он. Улыбнуться без улыбки и этим поставить ее на место, заставить чувствовать себя виноватой без вины и извиняться без конца.

Но странно! Сейчас, впервые в жизни, Зина вдруг не почувствовала ни ненависти, ни раздражения, ни элементарной тревоги. Только что-то похожее на ностальгию шевельнулось в том месте, где когда-то была ее душа.

По Перекопской победы они стали спускаться к Балковской. Внезапно из ближайшего переулка выехал большой черный автомобиль. Он съехал на дорогу и фактически преградил им путь. Резко затормозив, Андрей чертыхнулся сквозь зубы. Зина отметила про себя, что это тоже было в нем новым. Раньше он никогда не употреблял крепких слов. Это она научилась выражаться резко и грубо, и даже куда дальше послать… Он — нет. Ссоры между ними возникали и из-за этого тоже. Зина все пыталась доказать, что умение вставить при случае крепкое слово не делает из нее опустившегося человека. Однако Андрей всегда ценил благопристойность — хоть и внешнюю, фальшивую и лишнюю, как шестой палец… Он был из тех людей, о которых говорят, что ненавидят за спиной, улыбаясь в глаза…

Но теперь и он изменился. Похоже, время меняет всех. И, услышав, как Угаров ругнулся, нажав на тормоз, Зина с удивлением, граничившим с восторгом, распахнула глаза.

Из машины, преградившей им путь, вышел человек в форме НКВД и поднял вверх руку, приказывая остановиться. Он стал в кругу света от уличного фонаря, падавшего на его лицо.

— Документы! — рявкнул офицер, когда Андрей вышел из машины. — И гражданка пусть выйдет тоже!

Зина вышла. Было холодно. Черное драповое пальто не спасало от ночного мороза и от страха. От этой адской смеси даже руки ее стали дрожать. Угаров протянул документы — водительское удостоверение, паспорт. Офицер подсветил фонариком, вынутым из кармана. Он был один, но было понятно, что в темном автомобиле находится довольно существенная подмога.

— Куда направляетесь в такой час? — задал он вопрос.

— Я врач, работаю в психиатрической больнице на Слободке, — заговорил Андрей. — Мне позвонили и сообщили, что одному из пациентов стало плохо, он впал в буйство. Я выехал… — Говорил Угаров спокойно и ровно, и Зина вдруг вспомнила принцип, которому он учил ее с самого первого момента их знакомства: рассказывать надо только правду, тогда ты не собьешься, и тебе поверят, исключительно правду — но не всю, и не всегда.

— Кто ваша спутница? — Офицер направил фонарик Зине в лицо. Она отвернулась…

— Врач из соседнего отделения. Физиотерапевт. Я по дороге заехал за ней.

— Чей автомобиль? — Задавая вопросы, офицер просто проверял их, так как по документам явно знал ответ.

— Мой личный автотранспорт.

— Проезжайте. — НКВДшник вернул документы и вернулся в черный автомобиль. Тот, урча двигателем, съехал на мостовую и быстро укатил вниз к Балковской.

Зина и Андрей вернулись в машину, но заводить зажигание он не спешил. С ужасом она увидела, что у него дрожали пальцы.

— Ты видела, за мной следят, — наконец произнес Угаров. И так как Зина молчала, продолжил, словно упорствуя: — Это не случайность!

— Это твой личный автотранспорт? — Не мигая, она уставилась на него.

Похоже, Андрей еще не пришел в себя. Покачиваясь всем телом, он через силу произнес:

— Теперь они знают тебя. Они поняли, что ты со мной. — Он говорил в темноту, не слыша ее слов. А потом вдруг очнулся: — Да, я купил машину! Ну извини, я сразу не решился сказать! Ты бы стала задавать разные вопросы, как я это сделал, как мне удалось. Я с тобой всегда чувствовал себя как на допросе!

— Как ты это сделал, как тебе удалось? — улыбнувшись, спросила Зина.

— Я… это не важно, — он отвел глаза в сторону.

— Ты работаешь на них, — вздохнула она.

— Я знал, что ты догадаешься, — Андрей тоже вздохнул, — но это не то, что ты думаешь. Я делал эксперименты с сознанием. Внушаемость, и все такое. Исследовал различные вещества, их влияние на человеческий мозг, степень внушения. За эту тайную работу много платили, и…

— Ты ставил эксперименты на арестованных НКВД? — прямо спросила Зина.

— Какая теперь разница? — В голосе Андрея зазвучала горечь. — Это уже не важно. Ничего не вышло из моих экспериментов. Ни результатов, ни…людей.