Тень Радуги - [33]

На крылечко вышел почтенный отец семейства. Поглядел на небо, прикидывая, какой завтра ждать погоды. Всмотрелся вдаль, на расстилающееся за околицей поле. Охнул, выпучив глаза, сбежал во двор, взялся было открывать калитку, да помедлил.

Вышла жена с полотенцем через плечо, притворив дверь, окликнула мужа. Но тот досадливо отмахнулся. Жена поглядела, на что уставился супруг, да только руками всплеснула:

— Да что ж они там, ведьмы, делают! Ячмень путают! Колдуют, окаянные, чтобы мы тут все с голоду померли?!

— Вот дура баба! — презрительно сплюнул муженек. — Не смыслишь ни черта в ворожбе, так помолчи! Наоборот стараются для плодородия. Вон, видишь, как летают? Эдак с вывертом да с петлями! На следующий год колосья ух как поднимутся!..

— А, ну тогда пускай себе летают, — успокоилась женщина. — Лишь бы не повытоптали. А ты давай-ка, иди в дом! А то заметят да придут, плату за работу спросят.

— Нет уж, вперед платить — это как же можно! — возмутился крестьянин. — А коли не помогут их заклятья? Или град приключится? Что тогда?..

Но уж поздно. Ведьмы, вдоволь накувыркавшись над полем, вдруг ринулись к дому — страшные, с развевающимися волосами, громко вопящие на лету. Супруги едва успели присесть за низкий забор — чародейки с хохотом и свистом пронеслись ровно над головами. Сверкнули голые ляжки под задравшейся скудной одежкой. Вытянув шею, крестьянин загляделся вслед.

— На что это ты там уставился, старый кобелина? — разъярилась супруга, хлестнув замершего муженька полотенцем.

— Ох, заворожили, чертовки! — опомнясь, вымолвил он в свое оправдание.

— Конечно! — не поверила она. — Из всей деревни тебя одного, самого раскрасавца, втроем окрутить решили! Иди в дом, пес шелудивый.

Домой ведьмы явились не сказать чтобы поздно ночью — скорее уж рано, перед рассветом. Все вымазанные с головы до пят сажей из дымоходов, грязные, потные, уставшие — но до чрезвычайности довольные.

— Мериан, согрей воду для мытья! — крикнула с порога Гортензия.

Но подруги на нее зашикали:

— Сами поставим, не рассыплемся. Парень спит давно!

И они были правы. Разумеется, Мериан досматривал десятый сон, не помышляя дожидаться возвращения хозяйки с гостьями. Утомившись после воздержания, когда по кухне витали восхитительные, щекочущие нос, аппетитные ароматы, а довольствоваться приходилось простой похлебкой, — оставшийся без присмотра паренек вознаградил себя за терпение, единолично умяв жареного поросенка.

— Какой милый мальчик! — умилилась чумазая Лаура, когда они вместе поднялись наверх его проведать. Проснись он вдруг в эту минуту — заорал бы от страха, узрев обступивших кровать лохматых ведьм.

— Очень, — фыркнула недовольная Гортензия. — Объелся — и сопит довольный. А посуду за него кто будет мыть?

— Нет, не похож он на принца. Ничуточки, — вспомнив о разговоре, пристально всмотрелась в спящего Эрика.

— А давайте проверим? На всякий случай? — Лаура умоляюще взглянула на подруг.

— Только если тебе так хочется поверить в чудеса... — ворчливо согласилась Гортензия. — Хотя лично я не вижу в этом никакого смысла.

Они взялись за руки и хором прочли заклинание. Перед мысленным взором в обратном порядке стали проноситься картины событий сегодняшнего дня, последних недель в доме Гортензии...

— Ты строга с ним, — мимоходом заметила Эрика.

Они увидели месяц за месяцем жизнь бродяги, плутающего по лесу, работающего за миску еды и поношенную одежду, мерзнущего в продуваемом всеми ветрами шалаше... За несколько минут подруги проследили жизнь Мериана вплоть до прошлой зимы — но заглянуть дальше не смогли. Не получилось переступить через некий рубеж — точно парень только год назад родился на свет. Всё остальное время его жизни было сокрыто черной завесой.

— Я же говорила — без толку! — воскликнула Гортензия, когда они расцепили руки.

— Наверное, тогда-то он и потерял память, — рассудила Эрика.

— Мы слишком много сил потратили сегодня, потому и не получилось! — решила Лаура. — Знаете ли, в нашем возрасте столько летать уже утомительно. Надо попробовать завтра!

— Ты права, — согласилась Эрика. — Надо отдохнуть, мы слишком устали.

— Как знаете, — пожала плечами Гортензия, всем своим видом утверждая, что и завтра вряд ли что-то выйдет.

Лаура захихикала, окинув взглядом подруг:

— Мы точь-в-точь три сказочные феи у колыбели крестника! Только очень бедные феи — без подарков и даже без башмаков.

Чуть позже, хорошенько отмывшись, расчесав волосы и заплетя косички, ведьмы опять устроились у камина, завернувшись в одеяла. Несмотря на усталость, в эту ночь они спать не собирались. На столе возникли кувшинчик терпкой черносмородиновой наливочки, крохотные, с наперсток, стопочки, блюдце с ореховыми пряничками, пузатая чашка, полная янтарно-прозрачной, моченой в меду морошки, другая — с вишневым вареньем на патоке... Да много чего еще!

— Нет, хороший ты себе домик прикупила, — вздохнула Лаура. — Уютный, просторный. Можешь теперь мужа и детей ораву заводить.

Гортензия поперхнулась морошкой, закашлялась в ладошку. Ей только этого счастья не хватало!

— Но от столицы далековато, — продолжала подруга, протянув пятки в вязанных чулках поближе к огню.