Тень - [94]

«И зачем я влез в политику, – со злостью подумал Рудницкий. – Может, все же попросить убежище в Аргентине?»

* * *

Рудницкий энергично постучал. Табличка на дверях гласила, что кабинет принадлежит комиссару Мацею Терлецкому. Полицейский вежливо поздоровался с ним, но в глазах было заметно беспокойство.

– Чем обязан, ваше превосходительство? – спросил он. – Может, кофе?

– Спасибо, я уже завтракал, позовите, пожалуйста, Ангелова, я думаю, он тоже должен участвовать в нашем разговоре.

Терлецкий послушно поднял трубку телефона, и через минуту в дверях появился россиянин.

– Какова ситуация? – без вступления начал Рудницкий. – Поскольку я слышал, что у вас царит некая неразбериха.

– Это понятно. Пока неизвестно, кто станет шефом, – ответил Ангелов, пожав плечами. – Но, кроме этого, все не так и плохо. У меня такое впечатление, что ваше вмешательство, ваше превосходительство, повысило дисциплину в столичном гарнизоне.

– Я привез вам назначение, – обратился алхимик к Терлецкому. – С этим будут какие-то проблемы? Как другие отреагируют на ваше повышение?

– Позитивно, – ответил за коллегу Ангелов.

– Господин Терлецкий? Вы принимаете эту должность?

– Конечно, ваше превосходительство. Прошу прощения, я немного удивлен, я думал, что решение займет какое-то время.

– Минимум полгода, – буркнул Ангелов.

– Выполнение формальностей займет какое-то время, но в ближайшем будущем вы получите информацию о повышении из министерства внутренних дел. Еще одно дело: я получил донесение о преступлении, речь идет об убийстве. Я не могу раскрыть источник, но он достоверный. Речь касается некой Анжелы Потканской, нужно узнать, была ли смерть ее пасынка естественной.

– А если была? – Терлецкий нахмурился. – Я не собираюсь подделывать…

– Может, я сначала все объясню, до того, как вы скажете что-то, о чем мы оба потом пожалеем, – прервал его Рудницкий. – У меня нет никакого желания обвинять госпожу Потканскую в преступлении, которого она не совершала. Все совсем наоборот, я хотел бы, чтобы она оказалась невиновной хотя бы потому, что она живет в моем отеле. Однако, как я сказал, особа, передавшая мне информацию, не врет. Хотя может ошибаться, – добавил он. – Вот откуда моя просьба.

– То есть будет достаточно, если мы проведем расследование? – спросил Терлецкий.

– Конечно.

– Извините, ваше превосходительство, я…

– Неважно, – снова прервал его Рудницкий. – Ваши опасения понятны, рано или поздно кто-то попытается использовать полицию в своих целях.

– Я могу рассчитывать на вашу поддержку?

Алхимик наклонился к собеседнику, взволнованный тоном Терлецкого.

– Откуда такой вопрос?

– Недавно меня посетили несколько джентльменов, которые сказали, что я далеко пойду, если буду послушным. Один из них, незнакомый мне, дал понять, что он имеет что-то общее с кинжальщиками, двое других работают в министерстве иностранных дел.

Рудницкий нервно крутил рукоять своей трости, он сомневался, что таинственные гости Терлецкого отважились бы врать на тему своих связей с кинжальщиками после того, что случилось с Марковским. Вывод? Появилась очередная политическая фракция, в этот раз с поддержкой кого-то из группы, предназначенной для контроля кинжальщиков.

– Я боюсь, что не много могу сделать, – с неохотой ответил он.

– У меня другое мнение, – вмешался Ангелов. – У вас определенная репутация, ваше превосходительство, и не многие хотели бы встать у вас на пути. Включая и представителей неофициальных структур. Достаточно будет, что вы скажете, что заинтересованы в политическом нейтралитете полиции.

– Интересно, и каким это образом? – буркнул алхимик. – И как же это выглядело во времена начальника полиции Бунде?

Терлецкий сохранял невозмутимое выражение лица, но россиянин скривился.

– Он выслуживался перед всеми без исключения, – коротко охарактеризовал своего шефа Ангелов. – Потому у нас сейчас проблемы, поскольку некоторые не хотят, чтобы это изменилось.

– Существуют определенные процедуры, – сказал Рудницкий. – Я не могу вмешиваться в дела МИДа.

– Если не вы, то кто?

Алхимик с трудом сдержался от гневной реплики: было очевидно, что полицейские хотели бы воспользоваться им как гарантом независимости своего ведомства, что рано или поздно приведет к конфронтации с какой-то из многочисленных фракций.

– Не может быть и речи, – решительно заявил он. – Я не рыцарь в сияющих доспехах, и мне хватает своих проблем. Прошу проинформировать меня о ходе следствия по делу Потканской.

Оба полицейских выглядели разочарованными, хотя пообещали немедленно заняться расследованием.

«Надеюсь, что Люсии хватит терпения, – подумал Рудницкий, выходя из кабинета. – Потому что, если Терлецкий и Ангелов не отнесутся к этому делу как к приоритетному, проблемы будут не только у госпожи Потканской».

* * *

Круг света от керосиновой лампы не выходил за пределы столика: алхимик не любил яркое электрическое освещение. Теплый блеск постепенно переходил в полумрак, смягчая контуры мебели и приглушая разноцветные узоры на ковре. Расположившись в кресле, Рудницкий лениво переворачивал страницы литературного еженедельника скорее для удовольствия от шелеста страниц и запаха типографской краски, чем из-за новых публикаций.