Тень - [22]

– Да, – подтвердил Рудницкий. – И, честно говоря, в случае рака костей никакие анальгетики не помогают.

– И что теперь?

– Тетушка на балу?

– Да, а что?

– Когда у нее были приступы ревматизма, я создал для нее сильное противовоспалительное. Это такие ампулы, наполненные темной, слегка радужной жидкостью. У тетушки они наверняка есть при себе.

Самарин вышел в коридор и отдал распоряжение слуге.

– Я оправил слугу за ампулами, – сказал он. – Что дальше?

– Мария Павловна держит эти лекарства в футляре вместе со шприцами. Ты сделаешь укол баронессе.

– Ты спятил?! – воскликнул офицер. – Я никогда не держал в руках шприц!

– Всегда бывает первый раз. Тут ничего трудного, это просто внутримышечный укол.

– Может, это и ничего трудного для тебя. Я даже не знаю, куда колоть.

– В любую выступающую часть баронессы, – с иронией ответил алхимик.

– Это же больно. Что, если она начнет вырываться? Я не могу с ней драться!

– Тебе не придется, она так мучается от боли, что даже не почувствует укола.

– Я могу попросить Анну, но боюсь, что люди начнут сплетничать, если и она неожиданно исчезнет из поля зрения гостей.

– Тут действительно ничего трудного, – успокоил его Рудницкий.

Их разговор прервал стук, и в комнату вошел слуга. Он положил на стол небольшой стальной цилиндр и вышел, отправленный нетерпеливым взмахом генерала.

Самарин открыл цилиндр, внутри лежало несколько ампул и зловеще блестящий шприц.

– У меня все есть, – сказал он в трубку. – Что теперь? Только без твоих шуточек!

– Открой одну ампулу и наполни шприц. И выбери иглу среднего размера.

– Сделал.

– Хорошо, у тебя два варианта: ягодица или плечо. Во втором случае лекарство подействует быстрее.

Офицер подошел к баронессе, та молча снова закатала рукав, Самарин стиснул зубы: под кожей женщины сформировалась хорошо заметная опухоль. Генерал решительным движением воткнул иглу в слабые мышцы и нажал на поршень. Баронесса вскрикнула, ее лицо искривилось в мучительной гримасе.

– Она должна была ничего не почувствовать! – рявкнул офицер.

– Я не хотел тебя пугать, – сказал Рудницкий. – Я так понимаю, ты закончил?

– Конечно!

– Она должна ощутить облегчение через пару минут.

– Это ее вылечит?

– Нет, но уменьшит боль.

Самарин посмотрел на баронессу, женщина беспомощно лежала в шезлонге, но казалось, что ее кожа утратила серый оттенок.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он.

– Рука болит, как гнилой зуб, но этот препарат, кажется, действует. Мне уже легче.

– И как там моя пациентка? – спросил Рудницкий.

– Твоя? – процедил Самарин. – Я думал, что моя! Кажется, ей легче, – неохотно сказал он.

– Это хорошо, – зевнул в трубку алхимик. – А теперь, если позволишь…

– Минутку! – беспокойно остановил его Самарин. – Что дальше? Кто-то же должен продолжить ее лечение?

– Лечение рака костей? – переспросил Рудницкий. – К тому же поздней стадии.

– Хочешь оставить ее так?

– Но я не могу лечить баронессу на расстоянии! И к тому же я никогда не занимался лечением рака, бог миловал. Я могу самое большее уменьшить ее боль.

– И каким это образом? Ты же говорил, что лекарства не подействуют?

– Помнишь того украинца, который…

– Да! – прервал его Самарин. – Теперь понимаю.

Современный аппарат хорошо передавал звуки, и генерал не собирался знакомить фон Лушке со своими проблемами с Amici Mortis.

– Ты займешься лечением баронессы, если она приедет в Варшаву?

– Могу попробовать, если ты так беспокоишься. Это какая-то знакомая тетушки?

– Да.

– Ладно, постараюсь уговорить власти, чтобы ей как можно быстрее разрешили въезд.

Самарин поблагодарил и положил трубку. После последнего столкновения каждый россиянин, который хотел въехать на территорию Варшавской республики, должен был получить определенное разрешение.

– Вы слышали? – спросил он у баронессы.

Женщина кивнула.

– Ваш кузен сможет мне помочь? – спросила она с сомнением в голосе. – Я слышала, что такие дела длятся неделями. А вы понимаете, что в моем состоянии я могу не дождаться. Я не боюсь смерти, но эта боль… Она невыносима. Если бы у меня было больше отваги, я давно бы выстрелила себе в лоб.

– Обычно уговаривания Олафа напоминают ампутацию без наркоза, – скривился Самарин. – Странно, что сейчас все прошло так легко. Возможно, потому, что я представил вас как знакомую тетушки? Тем не менее когда он что-то обещает, то держит слово и обычно принижает свои способности, чем наоборот.

Баронесса села и осторожно пошевелила больной рукой.

– Боль можно терпеть, – сказала она. – Только бы это подольше продлилось! Я немедленно отправлю господину Рудницкому вознаграждение! Это невероятно! – дрожащим голосом сказала она. – Какое лекарство могло подействовать так быстро?

– Подробности спросите у Олафа, я в этом не разбираюсь. И на вашем месте я бы не спешил с деньгами. Я не исключаю, что какая-то компенсация была бы приемлема, некоторые из алхимических ингредиентов стоят целое состояние, но только по просьбе Олафа. Этот олух может обидеться, как институтка, – сказал он, дотрагиваясь до своей щеки. – Лучше, чтобы он не чувствовал себя обиженным.

– Я вижу, вы в близких отношениях с кузеном, – заметила она с тенью улыбки на бескровных губах.