Тень призрака - [47]

Вдруг Анри Герлис побледнел: настала пора отлета. Пробираясь через толпу журналистов и приглашенных, пилот желтого аэроплана взобрался на сидение своего аэроплана. Стартер уже произносил последние слова команды. И словно окаменев от изумления, Анри смотрел на этого пилота: у него был горбатый нос, большая черная борода и сверкающие глаза…

— Человек из Морбигана! — вырвалось у Анри, и он невольно бросился вперед…

Его соперник повернул голову и взгляды обоих авиаторов встретились.

Казалось, будто какое-то воспоминание смутило незнакомца: лицо его исказилось и губы прошептали имя Антуана Герлис…

Нет, это не Антуан Герлис, но его сын, который отомстит за него его убийце.

В ту же секунду раздалась команда «вперед», и дав ход своему мотору, тот, другой, понесся по аллее под звук резкого жужжания мотора. Через несколько секунд быстрота его увеличилась у самой земли, затем, поднявшись умеренным движением, он взлетел над крышами домов, направившись к западу при ликующих криках восхищенной толпы.

VII. Воздушная погоня

Едва опомнившись от пережитого волнения, Анри Герлис вскочил на свой аэроплан. Освободившись с большим трудом от остальных участников состязания, ничего не отвечая на протесты комиссаров, весь охваченный одной мучительной мыслью, он, наконец, сумел выбраться на свободу. В свою очередь, он пустил мотор. Пропеллер завертелся с необычайной быстротой. Едва пустившись в путь, Анри сразу поднялся огромным скачком, затем, также направившись к западу, он в безумной ярости бросился преследовать «Желтую птицу».

К несчастью, подъем отнял у него две минуты. Соперник казался уже простой точкой на горизонте. Оба аэроплана были совершенно одинаковы. Только безукоризненное управление собственной машиной могло обеспечить Герлис успех.

Нахмурив брови, следил он за полетом своей машины сосредоточив на ней все свое внимание. Быстрота превосходила сто километров в час. Париж остался уже далеко позади. Влево от него сверкали изгибы Сены. Лильадамский лес выделялся впереди, зеленея вдоль извивов светлой ленты Уазы.

Но Герлис не замечал красот пейзажа. Не спуская глаз с компаса и напряженно прислушиваясь к резкому шуму мотора, он думал только о преступнике, которого ему предстояло настигнуть во что бы то ни стало. Среди порывов наполнявшей его ярости, в нем происходило какое-то раздвоение; в то время, как один Герлис сосредоточенно управлял своей машиной, как в те времена, когда он стоял на вахте на «Шанзи», другой Герлис пробуждался в нем и вспоминал все события, следовавшие одно за другим, со времени его возвращения с Дальнего Востока.

На него нахлынули толпою все малейшие подробности его жизни в течение этих последних месяцев; Анри переживал все перипетии драмы гибели своего отца, драмы вдруг озарившейся таким ярким светом при виде человека с черной бородой.

Затесавшись в среду иностранных работников на острове Кергуарек, убийца его отца имел возможность проследить час за часом все работы ученого. И когда этот последний решил, что у него накопилось достаточное количество драгоценного металла, и объявил своим помощникам о близком окончании их работ, он подписал вместе с этим собственный смертный приговор. Чужестранец должен был действовать, пока он еще находился на острове, пока он мог высадиться на нем в любой час дня или ночи, не возбуждая ничьих подозрений. Стоило только предупредить какого-нибудь сообщника — и таинственная серая лодка уже ожидала свою добычу. Герлис-отец должен был исчезнуть, чтобы другой остался единственным обладателем чудесного открытия; абордаж лодки старика, его хладнокровное убийство, все это вместе было так ловко задумано и так хорошо выполнено, что успех почти обеспечен.

Затем последовала ночная высадка в Кергуареке, легко удавшееся похищение в доме, где никто не остерегался воров, в доме, ключи от которого были в руках похитителя, знавшего все привычки тамошних жителей. Наконец, перекраска чьей-то моторной лодки ввела в заблуждение следователя и запутала следы совершенного преступления.

VIII. Поединок в воздухе

Анри Герлис сжимал кулаки и старался ускорить ход своей машины. Впрочем, ему оказывала большие услуги и его профессиональная опытность моряка. Пользуясь течениями различных слоев воздуха, избегая известных провалов атмосферы, порожденных неровностями почвы, он понемногу нагонял своего менее знающего противника.

Да, менее знающего в деле авиации, но зато какого ловкого в исполнении своего хитроумного плана.

Само совершенство этого плана привело к неудаче. Нигде не пробудилось ни малейшего официального подозрения, ни малейшего слуха. Такая безнаказанность успокоила похитителя. Считая себя впредь единственным владельцем тайны, он счел возможным воспользоваться ею на виду у всех. Только возвращение Анри на родину, непредвиденный вклад планов в Академию, этот вклад, о котором Анри узнал совершенно случайно, могли перевернуть весь ход событий.

Но теперь с похитителя сорвана маска. Его волнение при слове «Морбиган», и еще больше того — впечатление, произведенное на него сыном, в котором он узнал черты отца, равнялись формальному признанию.