Тень последней луны - [65]
Первое же полученное «содержание» она в лодке отослала на Гану для поддержки перегонного завода и всего остального её устройства, вместе с письмом Дебасику, в котором вкратце рассказывала о себе, просила подробно ей сообщать, что происходит на острове и сколько земляного масла добыто и очищено, и все ли здоровы из её домочадцев, и что Веля на него, Дебасика, рассчитывает. В ответ, с тою же лодкой пришло три бочки керосину, три мазута и чрезвычайно длинное и пространное письмо, чернила на котором местами расплылись, будто на них брызгали водой, что, впрочем, вполне могло быть правдой, так как в тот день было ветрено и волны высоки. Дебасик писал о том, что масло исправно копится, поскольку девать его особо некуда, корабли приходят, но берут в основном, по мелочи, к тому же разошёлся слух, что Гана тоже отходит к Трейнту и что продавать масло станет король. Он благодарил за деньги, которые обещал расходовать с умом и поздравлял её высочество с новым статусом, который, несомненно, ей гораздо более подходит чем всё то, что мог предложить один небольшой остров и бесполезный старик-советник, очень скучающий, как и все остальные ганцы, за своей владычицей, однако находящий в себе душевные силы радоваться за неё. Он всегда предполагал, что Веля ненадолго у них задержится, уж слишком хороша, умна и великодушна она была для одного маленького острова. Он спрашивал, не надо ли прислать её высочеству что-нибудь из старых вещей, быть может, её шляпу и книгу с легендами на память? Шляпу они нашли в заповеднике, а другой хозяйки кроме её высочества острову не надо. А с харчевней и гостевым домом, пусть она не переживает, всё обстоит благополучно и даже есть постояльцы, потому как за маслом понемногу, но приезжают, и королевских солдат полно нынче, и по вечерам они в таверне пьют вино и в кости играют, да только это Дебасика больше не радует… В этом месте было особенно размыто.
Веля сама чуть не заплакала. Она, конечно, хотела назад, на волю, но даже не представляла, насколько. Теперь каждую минуту её жизни рядом с ней кто-нибудь находился. Больше всего Велю бесил бульдозер в жёлтом форменном платье — Белиса.
Очевидно, она отсыпалась днём, потому что ночью сидела в кресле без занятий и бесконечно, будто робот, жевала рес — молотую пряность с приторным запахом, которую здесь ели, чтоб не спать, а иногда заваривали вместо чаю или кофе. Невозможно было повернуться, чтоб Белиса не заглянула под полог её кровати, чего Веля ворочается. Нельзя было выйти в туалетную комнату, чтоб она не встала со своего кресла и не стала в дверях, пока Веля делала свои дела, а её челюсти совершали бесконечные движения, как у жвачного животного. На вопрос — какого чёрта происходит, последовал ответ, что в темноте что угодно случиться может, может кто-нибудь прийти, и что лучше бы отдать его величеству зверя, тогда Белиса из её жизни уберётся.
Веля чуть не задохнулась от злости, к счастью, удалось взять себя в руки. В конце концов, не бульдозер был истинным виновником бед, а король, и теперь Веля старательно работала над тем, чтобы позабыть, как впечатлила её первая встреча с человеком, который считал себя её отцом, как он ей понравился и как был интересен. И даже потом был интересен, когда король уже убивал зверей, впрочем, чужих. Пока его качества, такие любопытные для наблюдения со стороны, не коснулись её личного пространства. Все мы, как винные пятна с одежды, стираем из памяти неприятные моменты, поступки и чувства, за которые неловко или совестно.
Жизнь стала больше, чем когда-либо, подчиняться слову «надо». Утром надо было рано вставать, потому что человек, считавший себя её отцом, поднимался ни свет, ни заря, и усаживал с собою завтракать всех своих пленников, как добровольных, так и принудительных.
— Начинайте трапезу, — говорил король и ел.
— Трапеза окончена, — сообщал он, насытившись, тогда все клали ножи и вставали, а доел или нет — твоя забота, не его.
Обедал каждый сам по себе, иногда Веля собирала у себя дам, иногда сама ходила к ним, а вечером все снова сползались на ужин в малом гостевом зале. Если Веля успевала перед ужином поплавать, тоже лопала будь здоров, уминала пряную дичь, которой их чаще всего кормили, не хуже, чем человек, считавшийся её отцом. Тогда у него в лице, чаще всего угрюмом и малоподвижном, мелькала какая-то эмоция, или воспоминание о чём-то, или фантазия, и складка между бровями разглаживалась. Впрочем, эмоция быстро пропадала. Король открывал рот и спрашивал, где её зверь, и Веля, которая уже не раз и не два была готова эмоционально раскрыться, снова пряталась в коробочку. К тому же она и сама не знала, где её прелестный милый Пол. Иногда ей начинало казаться, что его и нет больше на свете и никогда не будет, тогда становилось до отчаяния пусто, и злость брала на староземскую тёзку, которая с такой лёгкостью оплакала и забыла уже чайку, как будто это посторонний зверь, и с азартом подбирала крошки королевского внимания. При чём какой-то любви со стороны короля по отношению к ней Веля не наблюдала.
Впрочем, у неё была надежда, что, возможно, тёзка поймает звезду за хвост и забеременеет, а потом и родит королю сына, тогда король от Вели отстанет. Она даже поделилась этой мыслью с обеими дамами, когда они после обеда пили холодное разбавленное вино с лимоном на террасе и смотрели, как Фип валяет дурака с сыном начальника дворцовой стражи и молодым адъютантом короля, который повадился тереться неподалёку от дам. Они бросали монету на щелбаны. Тогда она впервые услышала, как васарка произносит целую фразу.
Сто лет назад на мир, в котором живет Шай, обрушилась таинственная болезнь: чернила распространялись по венам, убивая людей. Поселения вымирали быстрее, чем успевали понять от чего. Тогда могущественными магами – бардами – было принято решение запретить слова, которые несут угрозу. Прошло много лет, но болезнь так и не исчезла. А Шай начала замечать странные вещи вокруг себя. Стоило ей закончить вышивку, как неподалеку она материализовывалась. Испугавшись, что это симптомы болезни, девушка решает рассказать обо всем бардам.
Доминика неожиданно получает в наследство корпорацию, но вскоре узнает, что эта корпорация является воротами между мирами, и ее главной задача - сохранение мира. Предстоит сражение с главным врагом, который пытается провести в наш мир армию монстров и захватить корпорацию.
Когда-то люди пришли в этот мир, замкнутый Стеной, по зову богов, чтобы отвоевать его у тварей и поселиться в нем. Одни люди стали стражей Дня, другие — стражей Ночи. Прошло много мирных, сытых и благополучных столетий, столетий Правды королей и власти людей, но что-то стало необратимо меняться в этом мире…
Итак, Война Искры завершена… и конец ее служит началом охоты на Лилиану Весс. Победа над Николом Боласом и спасение Мультивселенной стоили мироходцам немалых потерь. Теперь живым предстоит разбираться с последствиями и оплакивать мертвых. Но одна из утрат особенно, невыносимо горька: триумф стоил жизни рыцарю справедливости, столпу и щиту Стражи, Гидеону Джуре. В то время как его бывшие товарищи, Чандра и Джейс, стараются оправиться после столь тяжкого горя, их будущее, подобно будущему Стражи, остается неясным. Творить будущее им стремится помочь новый член Стражи, Кайя.
Гражданская война в Галатии, которую так старались предотвратить швея-чародейка Софи и её возлюбленный принц Теодор, всё же разразилась. В то время как Теодор объединяется с братом Софи и реформаторами, надеясь одолеть превосходящую их по силам армию роялистов, Софи использует единственное оружие, которое у неё есть: магию. Но кровавая борьба двух противоборствующих сторон оказывается страшнее и опаснее, чем она могла представить. Заключительная часть трилогии «Рассекреченное королевство» ставит красивую точку в истории Софи Балстрад, которой понадобится куда более мощная магия, нежели простые чары удачи, чтобы помочь союзникам победить.