Только ведь и это — неправда! Вот, ты видишь: оно молчит.
Молчит, верно. Но чернота медленно отступает и обваливается назад в межмировое ничто.
Помни: однажды ложь может стать правдой.
Я повесил картину на стену вместо зеркала.
На ней — столетний дуб, полный сил и желания поделиться ими с каждым проходящим. Его довольные ветви усеяны жизнерадостными листьями, что тянутся к свету. Здесь нет места унынию и печали.
Солнечные лучи наперегонки рвутся в моё окно. Они с опаской прикасаются ко мне, ласково щекочут кожу. Они веселы, как дети на школьной перемене; они не беспокоятся о предстоящей смерти — ведь они не знают, что она всегда наступает.
Там, на картине, я тоже ни о чём не беспокоюсь. Я стою под дубом, и взор мой наполнен неведомыми мечтаниями. Может быть, я мечтаю о новой любви. А может быть, о покое.
И ещё там у меня есть тень. Она оставляет чёткий отпечаток на стволе могучего дерева.
Тень на дереве: совсем как в жизни.
Вечером мы снова увидимся с Ладой. Я предложил ей жить вместе, но она пока боится, и я её понимаю.
Я гляжу на картину вместо зеркала — и думаю о том, сколько у нас ещё времени.
Оно вернётся за мной. Я знаю: оно дало мне шанс, но рано или поздно оно придёт снова.
Надежда умирает последней. Иногда она не умирает вообще.
Но теперь у меня есть и другая надежда.
Может быть, однажды наступит день, когда картина станет правдивой. Когда я смогу увидеть свою собственную тень.
Лада говорит, что и сейчас видит её. Что видела её, когда рисовала меня. Но я ей не верю.
Солнечные лучи падают на мои чёрные волосы и исчезают в них без остатка. Я — светлый отпечаток тьмы? Хотел бы я знать точно.
Гляжу на картину и думаю: если однажды я увижу свою настоящую тень что я почувствую? Чистую радость начала новой жизни — или мертвящий страх безнадёжной обречённости?
Но я не спрашиваю себя об этом. Я боюсь, что когда-нибудь оно ответит.
