Тень луны - [22]

Луис был огорчен: ясно, что гостей придется оставить хотя бы на ночь. Никто не рискнул бы отправиться ночью через джунгли.

— Месье и мадам, устраивайтесь удобнее, — сказал он. — Мой помощник сеньор Мендрано разместит вас в палатках. Если захотите прогуляться, не уходите далеко от лагеря. Нам с месье Лан-неком необходимо вернуться на участок. Мы будем к ужину.

— Вы нашли что-то интересное? — спросила Жоан.

— Довольно-таки, — ответил Ланнек. — Одно из двух: кладбище или гробница, предстоит выяснить, и это займет немало времени.

— Пожалуйста, позвольте пойти с вами. Я не буду мешать. Только посмотрю.

— Не вижу причин для отказа, — улыбнулся Ланнек. — Энтузиазм требует поощрения. Но вопросы здесь решаю не я.

Оба молча посмотрели на Луиса, который только пожал плечами.

— Идемте, — проговорил он сквозь зубы, отвернулся и направился к месту раскопок. Ланнек и Жоан последовали за ним.

Наутро Франк, Флора, Никола и Жозеф, успевшие уже стать добрыми приятелями, уехали на плантацию. Им предстояло пробыть в пути целый день, а это нелегко. Франк знал, что Жозеф выдержит переезд, но не был уверен в этом относительно четы Ломон.

В течение следующих двух недель Луис пытался сосредоточиться на работе. Его раздражало присутствие Жоан. Она чувствовала это раздражение и старалась держаться на расстоянии. Это мешало, потому что хотелось быть рядом с раскопками, рядом с отцом. Правда, Ланнек уделял ей внимание.

Перье не позволял ему работать в полуденную жару. В эти часы в долине было настоящее пекло. И, возвращаясь в лагерь, ученый мог общаться с девушкой. Они прекрасно ладили друг с другом. Постепенно сложились теплые отношения, и это радовало Жоан, вселяло уверенность.

Во время одного из разговоров она спросила:

— Почему Луис все время раздражен? Он злится на меня? Но ведь мы люди одной профессии, и я готова работать ради общего блага.

— Я думаю, он сердится не на вас.

— Тогда как понимать его дурной тон? — спросила Жоан.

— Не знаю. Это, скорее, защита.

— Защита?

— Да, — ответил ученый. — Он защищает свою долину, свои раскопки. Возможно, свою мечту. Он давно желал найти свой город. И теперь, когда это близко, он боится, что ему могут помешать.

— Он не просто археолог. Он поэт-археолог. Это слишком хрупко и может навредить Луису, — заметила Жоан, глядя из-под ладони на холм, где в полуденном мареве маячили черные движущиеся точки.

— Возможно, — проговорил Ланнек задумчиво.

— Я хочу работать на раскопках. Для меня это не впервые. Пожалуйста, поверьте Я была одной из лучших на своем курсе в университете и каждое лето работала в экспедициях. Я не хочу вмешиваться, но хочу помочь, — с горячностью произнесла Жоан.

— Дайте ему время. Если вы останетесь еще на какой-то срок, Луис оценит вас. Он умный человек.

Жоан пристально посмотрела на Ланнека. Именно сейчас можно признаться ему, не ставя себя под удар. И Жоан решилась.

— Месье Ланнек?

— Да.

— Я… я хотела бы сказать вам что-то чрезвычайно важное. Месье Ланнек, я внимательно наблюдала за вашей карьерой и искренне восхищалась вами. Мне нравятся ваши труды. Я ценю вас как ученого. Но гораздо позже оказалось, что не только это причина моего внимания.

— Вот как? — глаза Ланнека потемнели, он сжал губы.

Жоан выставила вперед ладони.

— Подождите! Я проследила вашу личную жизнь… Это и является самым важным. В тысяча восемьсот восемьдесят пятом году вы женились на девушке по имени Констанция Готье. А через несколько лет разошлись и больше никогда не встречались.

— Я не могу понять вашего интереса к моей личной жизни, — резко прервал Ланнек. — Да, я был женат, потом мы расстались. С тех пор моей жизнью была работа. Давайте прекратим этот нелепый разговор, мадемуазель.

— Подождите! Вы добились огромных успехов! — волнуясь, говорила девушка.

— И этим объясняется ваш интерес ко мне?

Жоан замолчала. Останавливаться на полпути было бессмысленно. Она и так уже наполовину потеряла его доверие. И Жоан собралась с духом и сказала:

— Нет, не только этим. — Она повернулась и посмотрела на Ланнека. — Констанция Готье, в замужестве Ланнек, не оставила вашу фамилию. Она стала Констанцией Тимар. А я — Жоан Тимар. Констанция была моей матерью. Я родилась в тысяча восемьсот восемьдесят седьмом году. Вы — мой отец, и я преодолела тысячи миль только ради встречи с вами. И более того, я хотела рассказать вам, как мама сожалела о том, что покинула вас. Она рассказала мне об этом перед смертью.

Ланнек смотрел на Жоан. Он был так ошеломлен, что не мог говорить.

— Я знаю, вам трудно поверить в это. Пожалуйста, не думайте, что я лгу или что приехала к вам, потому что вы — известный человек. Я привезла письма мамы к вам, мое свидетельство о рождении и ваше свидетельство о браке. Единственное, чего я хотела — встретиться с вами и рассказать о себе.

— Я даже не знал, — еле слышно проговорил Ланнек, все еще не придя в себя.

— Мама хотела рассказать вам о моем рождении, но гордость удержала ее. Я… я ничего не хочу от вас. Вы понимаете? Я просто хотела знать вас.

— Конечно. Извините меня. Не каждый день узнаешь, что у тебя такая дочь.

— Я знаю, вам трудно поверить, но у меня есть письма мамы к вам. Она хотела послать их, но так и не решилась.