— Да.
— Я не стану расспрашивать вас о том, что вас привело в Фираку, но мое начальство может заинтересоваться этим. Катамарка величаво посмотрел на него сверху вниз.
— Я наведаюсь к ним завтра.
— Спасибо, сударь. Вечный Огонь! Пять иностранцев, и все погибли за какие-то несколько мгновений! О... мне нужно знать ваше имя.
Прижавшись к Гансу, девочка-женщина сказала:
— Я Джемиза.
— Из Сиссэ? — Он разглядывал ее темно-красное покрывало.
— Вообще-то из Мрсевады. Но это было... давно.
— А недавно из Сиссэ?
Она пожала плечами, не отрываясь от Ганса.
— Я предпочитаю ночью носить покрывало.
— Могу я попросить вас открыть лицо? Прижимаясь к Гансу еще крепче, она вновь передернула плечами.
— Зачем, сержант? До нынешней ночи я не видела никого из вас — включая вас самих и ваших людей. С Митрой у меня ничего не было; мы просто разговаривали, когда Ганс вошел. Его-то я сразу приметила, — особое ударение на слове «его» указывало, что Ганс был самым привлекательным мужчиной, какого ей доводилось видеть.
— Угу. Пожалуй, мне не стоит беспокоить вас вопросом о том, чем вы занимаетесь, Джемиза.
— Вообще-то, я богатая аристократка.
— Угу.
— Мы направлялись в «Сломанное Крыло», Рим, — сказал Ганс, — и все, что здесь произошло, случилось не по нашей вине. Можем мы теперь продолжить наш путь?
— О, сержант, — сказала Джемиза. — Я как раз живу недалеко от «Сломанного Крыла», прямо за углом.
Римизин посмотрел на нее и сказал «угу» с таким видом, словно съел незрелую хурму. Затем ответил Гансу:
— Думаю, Ганс, мы с этим покончили, да. Как-то тебе уж очень везет в метании оружия, не так ли? Ты, может быть, собираешься в ближайшее время покинуть Фираку?
Ганс бесстрастно выдержал его взгляд.
— Вообще-то, да. Мне нужно домой, на ю... юг. Домой. Сержант выглядел смущенным.
— О, прости. Мне как-то неловко, что я об этом заговорил. Это была просто шутка. Угли и Пепел, граф Катамарка... этот человек — герой в нашем городе.
— Для меня тоже после нынешней ночи! Римизин кивнул:
— Угу. Если бы вы знали Корстика. Большой рыжий кот прижал уши к голове.
— Нет, — сказал Ганс мрачно. — Никому бы не посоветовал знакомиться с Корстиком. Не хочется думать о нем как о человеке. В противном случае мне было бы стыдно тоже считаться человеком.
— Что ж, спасибо, что избавил нас от него, Ганс. И, веришь или нет, мне жаль, что ты уезжаешь. В любом случае… Синглас, тела погружены?
В ответ на это последовал кивок старого тучного Красного, к которому обратился сержант.
— Все в повозке, сержант. Джид готов трогаться.
— В таком случае в путь.
— Эй, Гане, — сказал Синглас. — Мы никогда не встречались и все такое, но, э-э-э, Ганс... я живу в Фираке. Всегда жил. Спасибо. За Корстика. Ну то есть, что избавил от него, в общем.
Ганс с застывшим лицом посмотрел на дозорного и кивнул.
— Конечно, — сказал он. — Когда его не стало, Фирака превратилась в безопасное местечко, верно?
Синглас с энтузиазмом кивнул. Ганс почувствовал, как пальчики Джемизы заплясали у него по ребрам; он знал, что она сейчас беззвучно хихикает под своим покрывалом.
— Верно, — повторил он. — Что ж, спасибо, Синглас. Приятно, когда тебя ценят. Я знаю, что вам надо идти — отвезти этих чудесных безопасных покойников в какое-нибудь другое чудесное безопасное местечко, верно? Спокойной ночи. Спокойной ночи, Рим.
Они уехали, а Ганс подумал, что слишком много народу знает о той ночи у Корстика, несмотря на то, что Аркала приложил все усилия, чтобы эти сведения не распространялись. Если он и впрямь прикладывал к этому усилия.
Ганс взглянул на Джемизу.
— Эта туника еще совсем новая, Джемиза, и я буду весьма благодарен, если ты перестанешь ковырять в ней дырки своими ногтями. Они так и впиваются мне в бок.
Она задрожала, но руки не убрала.
— Я б-боюсь отпускать тебя, Ганс. Ночь обещала быть такой приятной, а теперь я испугана до полусмерти.
— Сдается мне, что ты свое выпил нынче ночью, Дэрри, — говорил трактирщик замызганному завсегдатаю, который посчитал нужным высказаться, что не покидал заведение всю ночь. Тот по-прежнему сидел за столом, поникнув над своей кружкой, словно увядший цветок.
— Вроде бы один из этих медов говорил, что у них есть работа, — тихо и невнятно проговорил Дэрри.
Ганс посмотрел в его сторону, но слова Катамарки показались ему в тот момент гораздо более интересными:
— Давайте-ка убираться из этого места.
Йоль всем своим видом показал, что давно готов к этому. Ганс кивнул и двинулся к выходу. Джемиза, как приклеенная, пошла рядом. То же самое сделал и большой рыжий кот.
— Куда это вы так спешите? — весело окликнул их трактирщик.
Ответом ему были четыре холодных взгляда, а затем вид четырех удаляющихся спин. Синий плащ графа живописно ниспадал до земли, взлетая от его каблуков.
