Тень Камбера - [77]

Поэтому, представившись дежурному копьеносцу у ворот аббатства, курьер отправился с докладом к нему. Поскольку Конал являлся кузеном короля и по крайней мере несколько писем были адресованы ему лично, курьер без колебаний вручил ему всю почту и отправился в трапезную, чтобы перекусить постной монастырской пищей.

Конал почувствовал судороги в животе, когда отнес пакет в предоставленную ему келью. Там находился его оруженосец, чинивший какой-то ремень из лошадиной сбруи, но Конал быстро погрузил его в сон перед тем, как вскрыть пакет, и быстро стал просматривать письма. Он сразу же отложил в сторону адресованные ему самому — одно от матери и по письму от каждого из двух братьев. С ними он разберется позднее, после возвращения Келсона. Адресованные же королю он просмотрел, не открывая, используя навыки, которым его обучил Тирцель: теперь он умел читать и запечатанное письмо.

Конал не удивился, что большая часть писем была от Нигеля и касалась ежедневных забот, связанных с управлением королевством — обычные депеши, отправляемые королю, отсутствующему в столице, чтобы он в общем и целом представлял ситуацию. Несколько посланий были написаны рукой Дункана: или когда он выполнял функции писаря для принца-регента (Нигель ставил под ними только свою подпись и печать), или Дункан сам давал оценку некоторых вопросов. Эти тоже были достаточно безобидными.

Однако одно письмо Дункана предназначалось Дугалу с указанием дать Келсону прочитать его. Как только Конал узнал содержание, у него от страха закружилась голова: в письме в подробностях описывалось, как Дункан обнаружил в тайном проходе труп Тирцеля.

Проклятье! Из всех возможных кандидатур тело нашел Дункан!

Еще одно письмо Дугалу пришло от Арилана, интересовавшегося, не знает ли он, что могло привести к смерти Тирцеля. Епископ Дерини написал похожее письмо Келсону и просил короля, чтобы Дугал немедленно ответил ему.

Эти три последних письма испугали Конала — и каждое по отдельности, и все вместе. Он знал: в конце концов тело Тирцеля должны найти, но одно дело было узнать, что это случилось, и совсем другое — что его нашел Дункан — единственный человек в Ремуте, кто мог узнать усопшего.

А теперь не только Арилан, но и, очень вероятно, все другие могущественные и таинственные члены Камберианского Совета уже применили свои способности Дерини, расследуя смерть Тирцеля. И даже если ни в одном из писем даже не содержалось намека на подозрения Арилана о том, что смерть Тирцеля не была несчастным случаем, и не упоминался Конал, вина грызла принца, подобно голодному волку.

Конал понял: мысль о том, что Дугала будут допрашивать по этому вопросу, приводит его в ужас. Если Арилан, Дункан или один из членов Совета смогли определить точное время смерти Тирцеля, то, как знал Конал, алиби Дугала непоколебимо. У Конала тоже было алиби: его оруженосец Джован может честно поклясться под присягой, что его хозяин рано лег спать в тот вечер. Однако тщательный допрос парня может показать, что его память кто-то подправил, и даже установить, кто именно.

Это само по себе может служить достаточным основанием для дальнейшего расследования. И, кто знает, вдруг Дугал в случае применения интенсивной техники допроса, вспомнит, как Конал осторожно приближался к дверям, ведущим в его покои, пытаясь вернуться через дворец после того, как спрятал тело Тирцеля на площадке? А что если Дугалу удастся увидеть связь с Коналом? Ведь в конце-то концов Конал в самом деле толкнул Тирцеля, хотя и не хотел его смерти…

Но с другой стороны, можно ли каким-то образом ухитриться и представить улики таким образом, чтобы они указывали на Дугала? Вот это — очень привлекательная мысль. Может, удастся подставить Дугала, и таким образом убрать с дороги не только опасного потенциального свидетеля, но и приносящего беспокойство соперника. Конечно, потребуется предпринять шаги, чтобы Дугал не смог защититься…

Конал задумался над идеей, возвращая все письма в курьерскую сумку, оставив себе свои и три, рассказывающие о смерти Тирцеля. Конал взял с собой в поход ягдташ Тирцеля с травами: он не мог оставить его, рискуя, что его найдут. Не исключено, кое-что из содержимого можно использовать. Он не знал предназначения всех трав в наборе Тирцеля, но помнил некоторые — и этого было достаточно… если он найдет способ подсыпать их — чтобы Дугал не пережил следующий день.

Он не станет применять простой яд или передозировку, потому что завтра им предстоит следовать по очень сильно пересеченной местности. Требовалось более тонкое решение — например, нечто, затуманивающее зрение и дающее не правильную оценку перспективы, или что-то, обеспечивающее ложное чувство безопасности. Судя по тому, что говорил монах, который завтра поведет их по этому пути, поспешный шаг может стать для всадника смертельным.

Но Конал в любом случае не мог ничего сделать для дальнейшей разработки плана до возвращения остальных, и ему требовалось время для решения. Закрыв курьерскую сумку, он отнес ее в соседнее помещение, где разместились Келсон с Дугалом, и оставил ее рядом с храпящим Кьярдом О'Руаном. Затем он вернулся к себе, чтобы разбудить Джована, прочитать адресованные ему самому письма и сформулировать планы на вечер.