Тень Камбера - [4]

— Seconde.

— Tierce.

— Quarte.

Конал понял процедуру со второго раза и, когда четыре кубика были заряжены энергией, с готовностью посмотрел на Тирцеля.

— Я могу это сделать, — уверенно заявил он.

— Прекрасно. В таком случае ты дашь имена черным, — сказал Тирцель, откидываясь на спинку стула.

Его руки лежали на бедрах, и он всем своим видом словно бросал Коналу вызов. — Только не нарушай порядок и начни с Quinte.

— Хорошо.

Полностью сконцентрировавшись на кубике, лежащем диагонально к белому Prime, Конал осторожно дотронулся до него указательным пальцем и произнес вслух его имя:

— Quinte.

Свет, появившийся внутри, оказался зеленовато-черным в отличие от белого в первых четырех, но Конал, не моргнув глазом, переключил внимание на черный кубик, лежащий рядом с Seconde.

— Sixte.

Во втором черном кубике загорелся свет, подобный сиянию в Quinte.

— Septime… Octave, — продолжал Конал, заряжая оставшиеся два черных кубика в быстрой последовательности. — И это все?

— Ну что ты, — ответил Тирцель, широко улыбаясь и слегка качая головой — словно не веря, что Коналу все так легко удалось. — Теперь их нужно сбалансировать. Смотри, как я буду соединять элементы — вначале Prime с Quinte, то есть первый с пятым. Цель; привести в гармонию пары противоположностей.

Он на мгновение закрыл глаза, снова сфокусировавшись, затем взял в руку белый Prime и опустил его на черный Quinte.

В то мгновение, когда один кубик коснулся другого, и мелькнула слабая вспышка, Тирцель произнес одно слово:

— Primus!

Когда он отвел руку, на том месте, где лежали два кубика, оказался продолговатый серебристый предмет. Конал в изумлении уставился на него.

— Пока не задавай никак вопросов, — предупредил Тирцель, протягивая руку к Seconde — Просто наблюдай. Есть разные системы магии, и они по-разному уравновешивают компоненты. Но существуют определенные общие правила. А теперь снова смотри, когда я перейду к Secundus. Затем я позволю тебе самому сделать Tertius и Quartus, — он довольно улыбнулся принцу. — Боже, как я рад, что ты — взрослый! Обучать этому детей иногда бывает так скучно. Я думаю, у тебя все получится с первого раза.

— А ты часто этим занимаешься? — спросил Конал. — Обучаешь детей, я имею в виду?

— Достаточно часто. А теперь сиди и не двигайся.

Тирцель взял в руку Seconde, второй белый кубик, и задержал точно над Sixte, шестым или вторым черным кубиком, но не касаясь его, затем глубоко вдохнул и нежно опустил белый кубик на черный, одновременно произнеся:

— Secundus! А теперь сам давай два других, — добавил он, отводя руку от второго продолговатого серебристого предмета.

Конал подчинился без колебаний. У него не возникло трудностей, а когда он отводил руку от Quartus, то вопросительно посмотрел на Тирцеля.

— Что теперь?

— Мы подошли к сложной части, поскольку требуется очень специфическая визуализация, — сказал Тирцель. — Дай мне на минутку твой перстень.

Конал носил золотой перстень-печатку на левом мизинце. На нем был изображен герб Халдейнов, причем в полагающемся старшему сыну второго сына варианте: обычная геральдическая кайма из полумесяца над львом Халдейнов, над которым было выбито три точки. Конал без колебаний и споров снял его с пальца и по указанию Тирцеля положил в центре между четырьмя предметами, установленными на ширине ладони друг от друга.

— А теперь смотри. Первый раз только смотри, — сказал Тирцель и его указательный палец застыл над Primus. — Я хочу, чтобы ты понаблюдал за эффектом перед тем, как попробуешь его на себе.

Когда Конал слегка отодвинулся от стола, Тирцель снова сделал глубокий вдох, его глаза подернулись пеленой, он прикрыл их, а затем быстро дотронулся указательным пальцем последовательно до каждого из четырех предметов, называя их вслух:

— Primus, Secundus, Tertius и Quartus — fiat lux!

Конал резко втянул в себя воздух, когда туманный свет взметнулся вверх прямо над предметами, обволакивая перстень, но принц сразу же наклонился вперед, чтобы лучше видеть происходящее. На столе получился купол.

— Теперь они все стали единым целым? — прошептал он.

— Дотронься и выясни сам, — ответил Тирцель. — Давай-давай, — добавил он, видя колебания Конала. — Они тебя не убьют, по крайней мере, после этого ритуала.

— Ты, наверное, хочешь меня успокоить, — пробормотал Конал, осторожно касаясь конструкции указательным пальцем.

Получившаяся на столе структура не показалась ему твердой, а при прикосновении к ней возникло ощущение, что в палец вонзилось несколько крохотных иголочек. Ощущение напоминало покалывание в затекшей от долгого сидения в одном положении ноге или руке. Однако оно не было болезненным.

— Попробуй надавить, — предложил Тирцель, внимательно наблюдая за ним.

Конал подчинился. Его палец столкнулся с сопротивлением, казалось, его еще больше стало покалывать, причем покалывание усиливалось по мере продвижения вглубь. Несмотря на то, что он всеми силами пытался добраться до перстня, это ему не удавалось.

— Достаточно, — наконец сказал Тирцель, жестом приказывая ему отодвинуться назад. — Теперь я внесу небольшое изменение.

Он несколько секунд подержал руку над куполом, причем не делая ничего, что Конал мог бы заметить, затем моргнул и снова посмотрел на Конала.