Тень Камбера - [170]

Келсон сделал глубокий вдох.

— И все это приводит нас к изменению прошлой официальной позиции относительно Дерини. Закон меняется, и простая принадлежность к Дерини отныне не будет считаться преступлением. Отсутствие подобного в прошлом объясняется тем, что большинство людей не осознавало истинных способностей Дерини — и это слабость нашего народа, и простых смертных, и Дерини: мы часто боимся того, чего не понимаем. Поэтому то, что я собираюсь продемонстрировать вам, будет представлено открыто, чтобы вы все знали: и Дерини, и даже члены королевской семьи равным образом несут ответственность перед законом. Кое-что из того, что должно произойти, удивит, поразит и даже испугает вас — но я считаю: пришло время всем узнать правду.

Он повернулся к тому месту, где в конце зала стоял Морган. Рядом с ним находился Конал.

— Аларик, герцог Корвинский, введите обвиняемого.

Собравшиеся одновременно резко вздохнули, когда Морган медленно пошел по центральному проходу вместе с Коналом. Стилет касался горла принца, его руки были связаны, а в серых глазах горел вызов и гнев.

Глава XXVIII Царь, сидящий на престоле суда, разгоняет очами своими всякое зло. [29]

Во время суда все случившееся в конце концов выплыло на свет. Когда Коналу показали ягдташ Тирцеля, он сперва стал отрицать свою вину.

— Я не предавал тебя, Келсон, — рыдал он, — но эти несчастья просто… случались сами по себе. Это несправедливо! Почему ты получил все, раз твой отец оказался старше моего? Ты становишься королем, тебе достается вся слава — и власть — и ты, ко всему в придачу, собирался жениться на женщине, которую любил и я. Я видел тебя с ней в саду в последний вечер перед нашим отъездом!

— И ты решил погубить соперника? — спросил Морган, когда Росана закрыла лицо руками и молча плакала, а Келсон крепко сжал зубы.

— Нет! — ответил Конал. — Я ревновал — это я признаю — но я никогда не сделал бы ничего дурного Келсону. Он был моим королем.

— Тем не менее, ты добавил мерашу во флягу Дугала, зная, что Келсон также может из нее хлебнуть, — вставил Дункан. — Несомненно, ты понимал, какие могут быть последствия.

— Я ничего не знаю о мераше, — настаивал Конал, хотя ни у кого из присутствующих Дерини не было сомнений, что он лжет. — Я… завидовал Дугалу, но я никогда бы не попытался убить и его.

— Но ты очень быстро воспользовался ситуацией, поверив в смерть Келсона и Дугала, — сказал архиепископ Браден.

Конал с вызовом поднял голову.

— Казалось, судьба убрала с дороги обоих моих соперников, а мне даже не потребовалось ударить пальцем о палец, — надменно сказал он. — Тем временем я чувствовал ответственность за продолжение королевского рода. Все считали, что Келсон мертв — включая Аларика и Дункана! И это означало: мой отец становится королем — а я его наследник. Мне следовало тут же найти себе подходящую невесту и обеспечить наследование престола, чего не удалось сделать моему кузену. Что бы еще я ни сделал ошибочно, но, по крайней мере, свой династический долг я выполнил: моя жена уже носит ребенка. Это не преступление.

В данном случае Конал, к сожалению, был прав, хотя многие и сожалели о случившемся, когда было уже слишком поздно. Придворные в шоке повернулись к Росане, но ее лицо оставалось скрытым в ладонях. Она одиноко сидела на скамье недалеко от носилок Нигеля.

— А как насчет смерти Тирцеля? — спросил Дункан. — Ты хочешь сказать, это тоже не преступление?

— Это был несчастный случай, — ответил Конал. — Мы поругались. Мы оба сказали вещи, которых не следовало говорить. Это привело к драке, и он… свалился спиной вперед и ударился головой. Я не собирался убивать его, но боялся, что меня обвинят в его смерти.

— И ты чувствовал себя виноватым, потому что втайне встречался с Тирцелем, — холодно добавил Морган. — А встречаясь с ним тайно, ты, на самом деле, совершал вместе с ним преступление — поскольку вы хотели узурпировать магию Халдейнов, которая всегда доставалась старшему в роду. В конце концов, ты планировал оспорить права короля на престол. Именно поэтому, когда мы с Дунканом пытались передать тебе магическое наследие Халдейнов — после того, как ты чуть не убил своего отца незаконно полученной силой — у нас обоих сложилось впечатление: что-то не так. Мы не могли на самом деле передать тебе могущество, поскольку ты уже овладел им, бросив вызов закону!

— Нет! Это было совсем не так!

— Тогда как это было, кузен? — потребовал ответа Келсон, — Мы знаем, что Тирцель всегда считал: сила Халдейнов может принадлежать более, чем одному Халдейну за раз. И вы вдвоем решили это доказать, не так ли? И теперь мы точно знаем, почему это раньше всегда запрещалось.

Допрос длился несколько часов. Где-то в середине прибыла радостная, немного испуганная Джехана, сопровождаемая отцом Амбросом. Их перехватил Дункан и велел отцу Амбросу отвести королеву на одну из верхних галерей прежде, чем она смогла прервать процедуру, поскольку Келсону не следовало на нее отвлекаться в такое время. Келсон заметил, как появилась мать, но это не поколебало его намерений. Вздохнув, он медленно кивнул, когда Конал наконец закончил свою последнюю попытку оправдаться.