Тень Камбера - [137]

Когда Келсона повалили на землю, крича что-то на малопонятном диалекте, король заметил, как Дугал рухнул под натиском по меньшей мере шести человек, причем один из них ухватил Дугала сзади за шею, и лицо друга побагровело.

Келсон продолжал сражаться за свою жизнь, уже обезоруженный, его голова раскалывалась от боли, кровь стучала в висках, и он почти терял сознание, и вдруг король увидел, как в огромном кулаке нападавшего мелькнул кинжал, целящий ему прямо в голову.

Он попытался увернуться или, по крайней мере, отклонить удар, но не смог отпрянуть достаточно быстро и достаточно далеко. Его голову пронзила боль, причем в том же месте, которым он ударялся раньше, и все вокруг погрузилось во мрак.

Глава XXIII Не бойся смертного приговора, вспомни о предках твоих и потомках. [24]

С Дугалом тоже обошлись грубо, но он во время борьбы ни разу не терял сознание, хотя и был близок к этому, когда один из нападавших схватил его за шею и чуть не придушил, в то время как другие держали его за руки. В надежде предотвратить худшее и понимая, что он не может надеяться на побег, по крайней мере, сейчас, Дугал расслабился и притворился, будто лишился чувств. После этого его положили на землю, стянули с него плащ и пояс, но горло отпустили и больше не били.

Однако притворство далось ему с большим трудом: он видел, как упал король, и смертельный блеск кинжала над его головой. Дугал не заметил, как ударили Келсона и куда, но король тут же прекратил сопротивление.

Дугал в отчаянии молился, чтобы они не убили Келсона, и изо всех сил пытался не разрыдаться. Хотя ему страшно хотелось вскочить и броситься к королю, он понимал: это все равно не поможет Келсону — если теперь, им вообще, что-то поможет — а его самого только сильнее изобьют, а то и убьют. Если же Дугалу удастся остаться в живых, то, возможно, с пленителями еще удастся договориться, хотя сейчас они так громко вопили об осквернении могил и воровстве, что едва ли были расположены слушать.

Тем не менее, Дугал удачно изобразил потерю сознания, пока его продолжали обыскивать. Думая, что он не слышит, пленители сделались словоохотливыми, правда, изъяснялись они на каком-то странном диалекте, в котором Дугал понимал лишь слово из десяти. Правда, одно из них ему удалось уловить совершенно определенно, и это было слово «рыцарь»… они все повторяли его, когда добрались до золотых шпор. Они сняли шпоры, явно понимая, что те представляют ценность, а затем, поразмыслив, решили забрать и сапоги.

Когда они сняли сапоги, не обращая внимания на его поврежденную лодыжку, Дугал, в самом деле, чуть не лишился чувств, хотя прекрасно понимал: эти действия разумны, с их точки зрения, поскольку уменьшают вероятность побега. Без сапог и без оружия в горной местности, он определенно не сможет далеко уйти. Они также стащили кожаную безрукавку, оставив его на холоде лишь в рубашке и штанах.

Это позволило им обнаружить медальон святого Камбера и кристалл, принадлежавший матери, и они забрали и то, и другое. Они лишили его и перстня-печатки Мак-Ардри, после чего перекатили на живот, заломили руки на спину и связали.

Тут они тоже действовали со знанием дела, связав запястья и дополнительно проведя веревку вокруг больших пальцев, так, что он не смог бы опустить руки даже до пояса, не то что развязаться. От этих действий заболело поврежденное запястье, хотя Дугал и думал, что оно практически зажило, но он смог выдержать эту боль. Однако лодыжка заставляла его стонать, когда они связывали его щиколотки, потом колени, а потом подтянули ноги к рукам и, продев веревку вначале через скрученные запястья, обвязали ее вокруг шеи так, что если он станет сильно дергаться, то задушит себя сам. Но затем, когда двое из них перекатили его на бок, собираясь поднять и куда-то нести, веревка врезалась в горло, и Дугал наконец потерял сознание.

Очнулся Дугал от приглушенного гула голосов. Он все еще не вполне пришел в себя, веревка давила на горло, но он понял, что оказался в небольшой полутемной комнатке, и лежит на левом боку. Лицо касалось сплетенной из трав подстилки, все еще пахнущей свежестью. Во рту был платок-кляп, что отнюдь не облегчало дыхание, а левое плечо так затекло от неудобного положения, что он чуть не застонал, слегка изменив положение. Но, по крайней мере, в голове просветлело через несколько секунд.

Теперь, когда для себя он сделал все что мог, нужно было позаботиться о Келсоне. Комната была не полностью погружена во мрак — немного света проникало из-под двери, расположенной поблизости, откуда продолжали разговаривать голоса — но из своего теперешнего положения Дугал практически ничего не видел. Он чуть опять не задохнулся, пытаясь приподняться на бедре, чтобы осмотреться. В конце концов, ему пришлось изогнуть спину и перекатиться на живот, чтобы он мог поворачивать голову.

Точно таким же образом связанный Келсон лежал неподалеку, его глаза были закрыты, но он дышал.

Слава Богу!

Испытав огромное облегчение, Дугал опустил подбородок на подстилку и закрыл глаза. Его ступни болтались в воздухе, но в таком положении веревка меньше всего давила на шею. Ему требовалось оценить ситуацию, в которую они попали.