Тень ивы - [23]

– Интересно. Надо так понимать, что она его убила?

– Нет. Можно убить чужими руками, подтолкнуть, наконец, довести до самоубийства.

– Вот как. Он, насколько я помню, был все же убит, а не сам себя жизни лишил.

– Да. Ты понимаешь, о чем я?

– Нет.

Они стояли на тротуаре под моросящим дождем, и Игорь предложил:

– Давай сядем в мою машину.

– На здоровье. Но без меня, – Пиднель снова двинулся дальше.

– Стой. Давай здесь поговорим.

Пиднель повернулся к Гарпунову.

– Про жену, – напомнил Михаил.

– Да. Ну вот смотри, говорю совершенно откровенно. Убит ее отец, и она сразу указывает на убийцу. Причем этого убийцу она знала и прежде.

– И что это доказывает?

– Ничего само по себе. Но вот я думаю: почему, когда ее изнасиловали, – я извиняюсь, – она обратилась к своему отцу, а не к своему мужу?

– Допустим, о таких вещах как раз удобнее сказать отцу, а не мужу.

– Но ты бы узнал все равно.

– С какой стати?

– Потому что ты муж. Потому что ты же видишь, что с ней что-то не так. Потому что ты молодой, сильный, влиятельный, ты можешь сделать так, чтобы насильник понес наказание законным способом.

– Ерунда. Ничего бы я подобного не захотел бы.

– Почему?

– Потому, почему не хотел с тобой встречаться. Моя жизнь и жизнь моих близких – мое дело. Сами разберемся.

– Поэтому она несет заявление не сразу, а после того, как убили отца.

– Да.

– Но что мог сделать ее отец со Жнецом, чем старик мог ему реально угрожать, так, что его пришлось убивать?

– Ивхав, он же Иван или Ганс по-европейски – он много чего мог. Вот, скажи она, к примеру, мне о своем горе, что я сделаю? Я приду, набью морду, не знаю, покалечу этого насильника, и первым окажусь за решеткой. Ваш брат и доказательств не стал бы собирать – я судимый именно по этой, хулиганской статье. А Ганс… Ты помнишь сказку про крысолова?

– Нет.

– Ну тогда представь, что однажды в твоей квартире совершенно неожиданно появляются все крысы, мыши, кроты, а также их мутанты из канализации. При этом если какая-нибудь полиция или прочие сыскные приходят – они быстро сматываются. Представил?

– Ну вот, сам говоришь: сказка. Ты же артист, танцор, богатая художественная натура.

– Была такая сказка. Но про то, что отец Роксаны мог такое устраивать изо дня в день, это точно.

– Ты сам видел?

– Нет. Но он за этот увод грызунов получал зарплату у муниципального хозяйства.

– Ну, это не аргумент. Вот уж кто вообще ни за что деньги берет и отдает, так это коммуналка.

– Я только одно знаю, что если бы мне такое нашествие грызунов организовали пару раз и я бы знал, кто это делает, я бы его точно убил. Представь теперь, я, например, этот насильник, я пришел и сказал бы ментам: крысы в кровать залезают, птицы заклевывают. Что бы мне мусора сказали?

– А что, и птицы могли напасть?

Пиднель пожал плечами.

– Не знаю.

– Как у Хичкока, а, Миша? Теперь послушай меня в духе реализма. Кое-что нашли, связанное с твоей женой, у этого подозреваемого, Жнеца Константина. Ты его знаешь, кстати?

– Нет. Откуда?

– Ну, город у нас маленький. А он известный строитель, архитектор, популярен среди богатых. Рисовал проекты особняков.

– Я-то не из их числа. Живу в квартире, ты сам знаешь.

– Ну-ну…Так даже не видел его ни разу?

По мелькнувшей искре в глазах Пиднеля Игорь понял – видел.

– Видел пару раз.

– Так вот, Миша, все же должен тебе сказать, что мне не нравится эта история.

– Мне тоже.

– История Жнец – твоя жена – твой тесть.

– Ты сказал, что кое-что нашли.

– Знаешь, он был, видно, хотя почему был – и остался – любителем красивую девку в постель затащить. Но это бы ладно. Так он еще снимал свои кувыркания на видеокамеру, я так понимаю, скрытую. И в одном фрагменте он снят с твоей женой.

– Это что, может быть использовано как доказательство против Роксаны? – помолчав, спросил Пиднель, – я слышал, что такие пленки не служат доказательством.

– Вот теперь ты меня очень удивил, – тоже не сразу сказал Гарпунов, – это что, тебя волнует в первую очередь?

– Да. Конечно.

– А то, что у твоей жены был секс с человеком, на которого потом она указала как на насильника?

– Прости, это не твое дело.

– Мое! Теперь мое. Потому что сообщаю тебе – она была довольна этим сексом. Никакого насилия! А если и было – к обоюдному удовольствию. Ты уж извини. Да я бы на твоем месте тут же пошел бы и убил его, ее, не знаю, всех бы убил. А ты спрашиваешь про доказательство.

– Начнем с того, что мы по факту не в браке. Ты дозвонился мне с третьего раза потому, что я все время в разъездах. Поэтому интересоваться тем, с кем бывает моя жена, бывшая жена, не в моих возможностях.

– Тогда почему ты впрягаешься за нее, когда я тебя позвал? Она тебе ставит рога.

– Она мне? Тут все было иначе, инициатором разрыва был я. Если это требует подтверждения, я живу с моей подопечной, Эльвирой Аптуллиной, ее буквально вчера показывали по ТВ, она заедет сюда за мной, можешь полюбоваться.

– Значит, по-прежнему благородный разбойник Роб Рой?

– Не знаю насчет благородства. Но думаю, что и видео это ничего не доказывает. Когда оно было сделано? Если до факта изнасилования, то одно другому не противоречит.

– Да-да. Если после изнасилования – тоже ничему не противоречит. Могло ей и понравиться. Тут дело не в этом. Что-то теперь мне и с тобой непонятно, Роб Рой. Сначала: не лезь в мою личную жизнь, потом – она, оказывается, и не личная. Я одно могу сказать, Миша: ты в этом деле не посторонний, как-то ты