Тень ивы - [22]

– Ну тогда мы пойдем, – сказала Рита, поворачиваясь к дверям и понимая, что идти совершенно некуда.

– Ложитесь, не блажите, Игорь, Ритуля. Свет выключим, шторки задернем, ничего же не видно. Я тут, в углу, на диванчике, вы на кровати – места хватит.

– Если это случится однажды, так будет всегда, – тихо произнесла Рита.

– А как в старину жили? – вскрикнул Геннадий Иванович. – В одной избе и мать, и отец, и зять, и деверь, и золовка – и ничего, детей рожали, а те – других.

– Ладно, – прервал его Игорь, – выключай свет. Давай, Рита, под одеяло.

Геннадий Иванович проворно повернул выключатель и улегся лицом к диванной спинке, да еще и голову одеялом закрыл. Он захрапел с той быстротой и размеренностью, которая выдает человека не спящего, но желающего таковым казаться.

Рита отрешенно сняла с головы венок с фатой, покрутила его в руках и, посидев недолго на краю заправленной постели, откинулась на спину. Игорь остался в рубашке и брюках и тоже лег на спину рядом с женой.

Он осторожно нашел своей рукой Ритину и мягко ее пожал – она ответила ему тем же пожатием. Он почувствовал, что она не злится, не досадует, и ему от этого тоже стало легко. Сколько еще таких, нет не таких, а вообще других ночей, ночей наедине у них будет, стоит ли досадовать, что одну у них украли. Он пожал ее руку снова, только два раза подряд – она ответила тем же. Так, отвечая друг другу, обещая друг другу, понимая друг друга этими неслышными пожатиями, они лежали без движения несколько часов, замечая, что и Геннадий Иванович не спит, и отмечая все его беспокойство тоже только этими пожатиями рук. А отец Гарпунов и впрямь не спал, уже и не храпел, не постанывал, демонстрируя полное погружение в сновидения, а лежал тихо и неподвижно, вероятно опасаясь пропустить малейшее движение на близкой кровати молодоженов.

Уже в утренних сумерках Геннадий Иванович приподнялся, повернулся в их сторону и, белея измятым лицом из-под одеяла, как суфлер из будки, прошептал со свистом:

– Игорь, еби , еби ее!

Сдержав приступ хохота, Игорь понял, что и Рита, больно сжавшая его ладонь, тоже сдержалась от смеха с трудом. Но они сдержались и ни одним шорохом не откликнулись на отчаяние Геннадия Ивановича.

Промучившись без движения еще полчаса, они безмолвно встали, оделись и пешком отправились на улицу Орджоникидзе. Там, среди разрухи и пыли, в комнатах с незакрывающимися дверями, они наконец занялись любовью – так страстно, словно до этого целую ночь ласкали друг друга, оттягивая нарочно сам момент соединения.

Михаил Пиднель – Игорь Гарпунов.

Жму вашу руку.

Как и предполагал Гарпунов, попытки дозвониться по четырем номерам телефонов, зарегистрированных на Пиднеля, ничего не дали: либо включалась переадресация, а за ней – отбой, либо включался автоответчик. Подождав ровно день – а вдруг позвонит, увидев незнакомый номер, – Игорь установил через Дугина, что Пиднель границы России не пересекал, авиа– и железнодорожных билетов на даты последних двух недель не покупал. Тогда он решил просто встретить Михаила у его собственного дома. Дом этот, с виду обыкновенная двенадцатиэтажка, построенная на окраине города у нового стадиона, отличался вблизи аккуратностью фасада, исполненного кирпичом бежевого цвета, и мощными подъездными дверями.

Игорь, сидевший в служебной машине на платной парковке рядом с домом, обратил внимание, что жильцов, как это часто бывает в новостройках, обитало в доме немного – из всех трех подъездов от семи до восьми утра вышло шесть человек, в том числе Роксана, которая села в яркий автомобильчик-кабриолет, с крышей по случаю мелкого дождя, и резко стартовала в неизвестном направлении.

«И ведь опять Михаил не знает, куда поехала его жена, – подумал Игорь. – Не то плохо, а плохо, что я не знаю – куда».

Он не ошибся – потому что через какие-то три минуты из подъезда вышел Михаил Пиднель и направился к стадиону: конечно, она могла бы его подвезти, расстояния тут, в спальном районе, большие. Роб Рой по сравнению со школьными временами показался тоньше, стройнее, вообще – меньше, хотя пружинящий шаг «по-балетному» и прямая осанка оставались фирменными. Темный английский костюм придавал ему сходство с чиновником, а голова, остриженная наголо, поблескивала очень спортивно. Даже атакующе.

Игорь вышел со стоянки ему навстречу и протянул руку.

– Здравствуй, Михаил.

– Здравствуй.

Пиднель на рукопожатие ответил, но не остановился – будто они по-соседски встречались каждый день. Гарпунов окликнул его:

– Пиднель, я к тебе по делу.

Тот не остановился, даже не оглянулся, пришлось Игорю догонять его и говорить на ходу.

– Я веду следствие, Михаил, по делу об убийстве твоего тестя, Ивхава Мнвинду.

Михаил кивнул.

– Да подожди ты, постой. Есть реальная угроза для твоей жены.

Пиднель остановился.

– Слушаю внимательно.

– Я хотел спросить… О многом, вообще.

– Например.

– Ну, например, Миша, кто был врагом твоего тестя? Или мог быть им?

– Я не хочу обсуждать свои личные дела.

– Ты хочешь,чтобы я вызвал тебя повесткой?

– На здоровье. Я все равно не приду. Ты сказал, что Роксане что-то там угрожает.

– Да, у меня есть основания считать ее причастной к гибели отца.