Тень Хранителя - [17]

Энде сделала шаг вперед. Она взяла мешочек у Киры и затянула ремешки.

— Я уничтожу это снадобье, чтоб и следа от него не осталось. Тебе нужны мои воины, чтобы провести допрос, Роун из Негасимого Света?

Роун отклонил ее предложение, и четыре воительницы-апсара одна за другой покинули помещение. Брат Аспид остался стоять — настороженный, напряженный, но не утративший присутствия Духа.

— Мне жаль, брат Аспид, что все так обернулось. Мы доверяли тебе как другу. Но ты ведь был с нами неискренен, так? Ты все время шпионил за нами. Шпионил в пользу ловцов видений.

Не успел Аспид и слова вымолвить, как брат Волк приставил к его горлу меч.

— Ты предал своих братьев, предал пророка, предал Друга. Единственное мое желание — увидеть, как тебя сожгут живьем.

Роун подскочил к Волку.

— Пожалуйста, убери меч, брат Волк!

Волк взглянул вниз, на лезвие меча Роуна, и медленно отступил на шаг назад.

— Как скажешь.

Понимая, что под маской внешнего спокойствия в Волке бушует дикая ярость, Роун добавил:

— Может быть, ты оставишь меня с моим… адъютантом наедине с заключенным?

Волк поклонился и вместе с братом Жало покинул комнату. Роун предпочел бы, чтобы Жало остался, но, когда дверь за братьями затворилась, решил, что так будет лучше. Повернувшись, он взглянул на своего друга и невольно улыбнулся, заметив его напряженное, даже немного испуганное состояние. Словечко «адъютант» случайно сорвалось у него с языка, но этот титул был как раз вполне понятен братьям. Ведь Лампи оказался, по сути, единственным человеком, которому он доверял целиком и полностью.

Аспид глубоко и печально вздохнул.

— Я всегда знал, что разоблачишь меня именно ты.

Стоя напротив ловца видений, Роун представил ему Лампи, потом пояснил:

— Я никогда не мог понять, как такой добрый человек, как ты, мог жить с братьями и терпеть творимое ими насилие. Именно мой адъютант первым догадался, что на самом деле ты к ним не принадлежишь.

— Значит, это ты тот парень, который пережил заражение лесными клещами и потом путешествовал вместе с Роуном, — сказал Аспид, с любопытством глядя на Лампи. — Как целитель, я видел многих умерших от этой напасти, но выживших мне видеть еще не приходилось. Надеюсь, ты мне когда-нибудь расскажешь о себе поподробнее.

— Тебе никогда не доводилось встречать Лелбит? — спросил Лампи.

Роун с удивлением взглянул на друга. Перед смертью Лелбит спасла Роуну жизнь. Это случилось много месяцев назад, но в голосе Лампи и теперь звучала боль потери, как будто девушка погибла только вчера.

— Я о ней, конечно, слышал, — ответил Аспид, — но мне пришлось присоединиться к братьям задолго до того, как она пришла в Оазис. Я знаю, что там все ее любили.

— Да, — согласился Лампи, — ее любили все.

Упоминание Аспида об Оазисе стало тем признанием, которое рассеяло сомнения Роуна.

— Откуда ловцы видений узнали, что я снова буду вместе с братьями?

Аспид взглянул Роуну прямо в глаза, и доверие, которое когда-то существовало между ними, но было утрачено, восстановилось вновь. Можно было приступать к допросу.

— На этот простой вопрос есть несколько ответов.

— Но некоторые из них ближе к истине, чем другие, — многозначительно ответил ему Роун.

— Тогда мне надо начать с пророчества. В нем предсказывалось, что на Негасимый Свет прольется огненный дождь…

Крики. Взрывы. Озверевшие налетчики в масках повсюду носятся на конях, размахивают факелами, все крушат и сжигают на своем пути.

— …Когда Город прекратил свою тактику бомбардировок отравляющими веществами, нам надо было выяснить, какие там решили использовать средства разрушения в будущем. В то время объявился Святой — пророк Друга. Мы верили, что ему предназначено пролить огненный дождь на Негасимый Свет и найти тебя. Поэтому меня послали к братьям ждать твоего к ним прибытия.

— А почему ловцы видений сами не попытались найти Негасимый Свет?

— Они пытались. Но тебя защищала твоя мать. Я не исключаю, что она и все ваше селение защищала.

— Откуда вам было об этом знать? А если это был кто-то другой?

— Все попытки обнаружить вас упирались в непроницаемый барьер. Он обладал особыми защитными качествами, которые легко было распознать.

Это пророчество. Тогда он проснулся от этих слов, сказанных отцом. Но это ведь только миф. Только миф, сказала тогда мама. Нам надо уходить. Мы должны уходить сейчас же.

— Она обладала огромным могуществом, Роун.

— Но она не верила в пророчества. Аспид вздрогнул.

— Она сама тебе об этом говорила?

Роун вспомнил голос папы, его отчаянную попытку убедить маму. Ты же знаешь правду. Мы всегда помнили, что этот день настанет. И отчетливый, сосредоточенный мамин голос: Разбуди их. Давай, давай, скорее!

— Ведь можно же что-то знать и вместе с тем не хотеть в это верить, правда? По крайней мере, до тех пор, пока не останется другого выбора.

Аспид задумался, потом печально кивнул.

— Святой задумал Божью кару как очищающий огненный ветер. Только после того, как ты к нам приехал, он понял, что на самом деле это безумие, настоящий геноцид, проводимый по приказу Дария. На самом деле все братья были очень подавлены разрушением Негасимого Света. Твои соплеменники пели, когда их вели на неминуемую смерть, Роун. Это было жуткое пение, от которого кровь стыла в жилах. Ясно было, что все члены общины сговорились об этом заранее. Они не сражались. Они позволили принести себя в жертву. Почему? Только для того, чтобы исполнилось пророчество?