Тень Хаоса - [6]

«Умри для этого мира, умри для всех, кто знал тебя до. Воскресни для Великой Тьмы перед лицом истинного Творца!»

Повеяло холодом, Лирнэ еле сдержал себя в руках, напрягая волю, чтобы не рухнуть на сырые камни магического зала. Это было бы глупо и пожалуй, оскорбительно для хозяев. Подобный прокол мог стоить ему жизни. Тем временем Элрет чувствовал, что его сердце заполняет тьма. Чёрной смолой она обволакивает его сердце, запускает в душу свои холодные щупальца, пускает корни. В душе появилась тоска и тревога, чёрная, разрывающая нутро безнадёжность. Значит таково оно — служить тьме? Всю дальнейшую жизнь придётся сопротивляться этой страшной и губительной силе, не давая ей шанса поглотить себя всего без остатка, чтобы просто остаться собой. Когда-нибудь он найдёт спасенье — в бестелесном пространстве хаоса.

— Встань на колени! — сказала колдунья.

Лир повиновался. Ему было уже всё равно. К тому же эстирский кодекс чести не запрещал становиться на оба колена. Да и существовала ли вообще у наёмника честь?

«Ну, на коленях я, и что? Из такого положения удобно всадить отравленный кинжал ей в ногу, если конечно понадобится».

— Теперь съешь вот это, — она преподнесла Лиру блюдо с куском хлеба, обильно политого человеческой кровью. Кровавое причастие — часть ритуала темных. Хорошо ещё, что не приходится есть вяленных младенцев, как это делают некоторые.

— Встань с колен! Теперь ты воин тьмы и тебе не к лицу эта рабская поза!

Лир не мог сам подняться, силы оставили его, он с трудом встал, хватаясь за протянутую руку Сэма. Голова кружилась. Становилось страшно.

— Давай, приходи уже в себя! — сказала Селена, тормоша его за плечо, — Служение тьме отнимает много сил.

Лир открыл глаза, он сидел на лестнице, прислонившись спиной к перилам. Он не знал, долго ли он был без сознания. На лбу выступил ледяной пот. Ему становилось мерзко и холодно.

Он уже не помнил, как оказался в зале для приёмов. Зашторенные окна, полная темнота, лишь блеск красных свечей не даёт потонуть во тьме и слегка разглядеть лица собравшихся вокруг. Зачатки ночного зрения после ритуала отказывали по полной. На него смотрели одиннадцать пар глаз, что росли в глазницах пустых, похожих на манекены тел. Только лишь одна Силена светилась жизни и властью, только у неё была своя личность. Она кукловод, дёргающей за ниточки паутины, приросшие к мозгам тех, кто отдал себя на служение тьме. Смотреть на них было страшно и горестно.

Лирнэ опустился на стул по левую руку от Селены, это оказалось единственным свободным местом.

— Наконец-то все собрались! — сказала глава Совета.

Он сидел перед полным бокалом красного вина, и любимый напиток не лез в горло. Не смотря ни на что, в душе жирными опарышами копошилась тоска. Наверное, ещё нигде Элрэт не чувствовал себя таким чужим. Веселье в разгаре. Совет снова имеет силу, собрав число тьмы. Но ему-то что до их Совета и до их силы?! Он как был собой, так никогда и не станет частью их проклятой организации.

«Надо бы притвориться весёлым, а то ещё заподозрят неладное», — он улыбнулся сначала натянуто и робко, затем ехидно, прямо как час назад самому себе, перед зеркалом.

За спиной раздалась знакомая музыка. Лирнэ обернулся и заметил сидящего в углу Кеорана со своей верной лютней. Бард был единственным существом, которого Элрэт был действительно рад видеть.

— Здравствуй, друг! Ты здесь какими судьбами? И что-то я тебя раньше не замечал? — выкрикнул Лир.

— Вот так всегда, пока играть не начну — никто не заметит! — возрадовался менестрель, — Вообще-то я появляюсь на всех более-менее важных событиях города, ну если, разумеется, гильдию музыкантов не пригласили, мы с ними, знаете ли, мягко говоря, не дружим.

Бард подошёл к столу:

— Здравствуй, Селена! Как видишь, я всё-таки пришёл.

Лицо колдуньи едва заметно нахмурилось. Она опустила глаза вниз и еле слышно прошипела:

— Только давай без шуточек.

— Кеоран махнул на неё рукой и потянулся к бутылке с вином.

— И кстати, вот этому не наливайте, — проговорил он, указывая на Лирнэ. — Он, как напьётся, слишком буйный становится.

И менестрель сделал большой глоток из бутылки.

— Сядь на своё место и играй на своей лютне! — прорычал Сэм, и его огромная фигура поднялась над менестрелем.

Кеоран и бровью не повёл, угрозы на него не действовали.

— Не забывайся, — Кеоран пригрозил ему указательным пальцем с длинным, неестественно чёрным ногтем.

Сэм презрительно посмотрел на музыканта и отошёл в сторону.

— Сделай что-нибудь, или я сейчас сойду с ума, — прошептал Лирнэ Кеорану одними губами.

— Подожди, — почти беззвучно ответил тот.

Менестрель заиграл какую-то немудрёную песенку, которую тёмные восприняли на ура. Лир слышал её впервые, и никакого следа в душе она не оставила, в отличие от той, что музыкант играл в таверне в день их знакомства.

С последними аккордами песни Лир почувствовал что-то неладное, присутствие какой-то странной силы, другой, не той, которой были пропитаны почти все вещи в доме. Ветер. Откуда здесь ветер? Может быть, окно открылось? В комнате нет окон!

Лирнэ Элрэт открыл глаза. Все члены совета сидели за столом неподвижно. Лир чуть было не решил, что тоже обездвижен, но Кеоран вовремя потрепал его по плечу.