Поэтому Серый не мог уподобиться Буратине и показать, куда он и в каком месте закопает свои «пять золотых». Он даже думал, что это не из сегодняшнего времени бандиты, а из будущего! И они загримировали своего сообщника, чтобы Серый купился на его болтовню. Только, если это не он сам (не двойник), то какого ляда бандиты его не убили? Ведь для них это ничего не стоит — грохнуть терпилу, а самим слинять с баблосами в будущее.
Обо всём этом Джуниор размышлял в то время, пока шёл в сторону своего дома: «Но, если представить себе, что это не банда из будущего, — с кучей сообщников, которые находятся в разных точках, следят за мной и меняют облик в любом месте, где бы я ни появился, — а одиночка из настоящего?… Ведь, судя по его сумбурным фразам, у человека в голове явная каша. Скорее всего, он простой сумасшедший, который несколько лет зарабатывал «бешенные деньги»… То есть, в тот момент, как он их заработал и получил, то попытался купить на эти деньги себе квартиру (как правило, что-то одно — квартиру или машину), но ему сказали, что все деньги бракованные… В смысле, в таких случаях вызывают полицию, если заметят фальшивомонетчика, но, поскольку у этого мужика на лице написано откровенное слабоумие, то его просто попросили удалиться, и не стали никуда звонить и никого вызывать. Именно поэтому чувачок так сильно боится ментуру! Потому, что ему пригрозили: «Если ты не возьмёшь ноги в руки и не выметешься со своей идиотской школьной сумкой, то мы тебя сдадим, куда надо». Наверно, он так сильно перепугался, что хотел закопать эту сумку, но забыл… Вернее, не забыл, а потерял сознание. То есть, от страха. Вот тут-то я эту его сумку и нашёл! А он в это время валялся где-то в отключке. Потом пришёл в себя; вспомнил, что у него, в его школьном ранце, есть мобильник и можно его вызвонить и найти сумку. Но, поскольку портфель нашёл я, то ему стало неудобно. Это, как, если представить себе, что какой-то умалишённый живёт в лесу и воображает себя диким животным или птицей, высиживающей на дереве яйца. Так вот, если на его территорию вторгся некто посторонний, то умалишённый вынужден покидать насиженное место: сняться с якоря. Так и в случае со мной: если я поднял его ранец, значит, вторгся в его безумный мир. И, поскольку он душевнобольной, то силой отнять эту сумку он не может. А сидит где-нибудь, наблюдает за мной через бинокль и ждёт, долго ли я буду продолжать тупить. Когда, наконец, до меня дойдёт, что надо вскрыть какую-нибудь упаковку, вытащить банкноту и посмотреть сквозь неё на небо. Тогда я потеряю (вернее, брошу) его сумку, а он радостно поднимет и пропоёт: «Вот, все люди сумасшедшие, а я один нормальный — они пользуются деньгами, на которых нет водяных знаков, и считают, что у них деньги правильные, а у меня неправильные…»
Свинцов не выдержал, полез в сумку и вытащил пачку. Он только сейчас понял, почему так долго не проверял все эти деньги на подлинность, хоть и собирался узнать об этом с самого начала: Если вскрыть целлофановую упаковку, то сумка взорвётся, поскольку эти «куклы» скорее всего начинены взрывчаткой. И псих, который наблюдает за ним через бинокль, совсем уже съехал с катушек. Потому, что в то время, когда Серёга поднял его сумку, он включил детонатор, так как хотел себя взорвать. Но, поскольку Серый эту сумку поднял, то детонатор он выключил. Решил подождать, пока до парня не дойдёт. Но парень — тот ещё тугодум. Этот тип загримировал своё лицо, чтобы оно было похожим на Серёгино. Он собирался себя взорвать из-за того, что очень много лет зарабатывал эти деньги, но в самом конце его объявили сумасшедшим, а деньги — «куклами» и он не выдержал — продолжать жить в этом безумном-безумном-безумном-безумном мире. Он решил покончить с собой, поэтому включил детонатор, а сейчас взбесился ещё больше… Вернее, мог взбеситься и подорвать Серёгу, поэтому Серёга не решался лезть в сумку и вскрывать целлофановые обёртки на банкнотах. Это так же чревато, как вскрывать неизвестные конверты с письмами, которые почтальоны бросают к нему в ящик, но ему лично ни одно не адресовано.
Однако, сейчас Серого чуть ли не тошнило от того безумия, которое веет от этого параноика, который преследует его и не даёт сделать самостоятельно ни единого шага. Сергей про себя возмущался: «Какого лешего этот полоумный имеет право меня преследовать?! У него мания преследования! Он что, сам не понимает этой ерунды?! Того, что он похож на крейзи». То есть, Серёга не выдержал этой тупости и решил залезть в его паршивую сумку и вскрыть…
— Вот говнюк! — произошёл взрыв, но не внутри школьной сумки, а внутри Серого (взрыв негодования), когда он вскрыл упаковку и вытащил банкноту. — Я же знал, что это «куклы», а не настоящие бабки! Мля! И теперь этот подонок больше никогда меня преследовать не будет?! Только потому, что я оказался таким же сумасшедшим, как и все, а не тем редкостным «разумным хомо сапиенсом», как он о себе воображает, который посмотрит на поддельные бабки и пропоёт «аллилуйю»: «О, великий! На Твоих деньгах нет водяных знаков! Значит, они сверхнастоящие! Аллилуйя…»
