Тень города - [39]

Свинцов, не теряя ни секунды, чтобы злой гений не успел «передёрнуть» (подтасовать не фальшивые денежки, подменив их на «куклы»), сунул руку в гору картофеля, пошарился-пошарился…

— Вот она! — нащупал он лямку, чуть не взвизгнув от неописуемой радости. Потянул и извлёк на поверхность злосчастный школьный портфель. Сергей тут же вскрыл целлофановую обёртку упакованной пачки… Он всё ещё находился в беспамятстве и не помнил тот последний короткий эпизод, который длился после момента расставания со злым гением, с которым Серый трепался в лесу и до того, как он разъярённый поднимался по лестнице, входил в коридор, и в него (в Серого) полетела человеческая голова, после чего паренёк потерял сознание и, частично, память. То есть, Свинцов не помнил, что пачка, если её распаковать, может взорваться, поэтому распаковывал её без страха и упрёка. Он вытащил из пачки случайно выбранную купюру и протянул её на свет.

— Святое дерьмо! — провопил Серый. Водяные знаки очень хорошо просвечивались.

Он так сильно ошалел от счастья, что даже не заметил ту вторую сумку, которая висит у него на плече.

Часть II Тень города

1

Поскольку у Свинцова теперь было две сумки и ко второй он боялся притрагиваться, чтобы та не взорвалась, то пойти на кладбище и закопать там все деньги он решил только в отношении первого из двух своих школьных портфелей.

Он уже заканчивал свои делишки и выбирался из небольшого склепа в форме башенки. В нём не было дверей, которые должны были закрываться на ключ, на улице было темно, поэтому Серёга ничего такого особенного не опасался. Например, что его увидит какая-нибудь пожилая тётушка, как он ползком выбирается из-под «башенки», и непременно свалится в обморок. Что ей делать на кладбище среди ночи?

Только после того как Серый перелез через оградку, боящийся быть замеченным кладбищенским сторожем (или кто у них там следит за порядком?) и начал стремительно удаляться с территории кладбища, он впервые заметил всё то, чего больше всех опасался. Поскольку глаза постепенно привыкают к темноте, если очень долго в ней находиться, то Серый успел разглядеть этих странных субъектов. Несколько человек, которые внешне напоминали собой бригаду грузчиков, разгружающих вагоны. Они передавали друг другу ящики продолговатой формы, переносили их через ограду, обрамляющую территорию кладбища и укладывали в распахнутые створки огромного длинного «дальнобойщика». Причём, если бы Серый присмотрелся более внимательно к тому пространству, в которое «грузчики» дружненько заносят похищенные гробы, то он бы заметил, что внутри прицепа дальнобойщика всё покрыто инеем. То есть, выглядит точно так же, как в морозильнике, у них на кухне.

Но Серый не успел приглядеться. Ему в голову пришла мысль — сделать анонимный звонок. Ведь полицейские должны патрулировать на кладбище? Если он сейчас пойдёт и начнёт искать охранника, то, даже если таковой существует, Серому сперва придётся очень долго объяснять, кто он такой и что здесь (на кладбище) делает. Просто, чтобы вызвать доверие. Но на это уйдёт дьявольски много времени — на объяснение с дубиной-охранником.

И вот, Серёга не просчитался. Патрульные действительно находились где-то очень рядом с кладбищем, им оставалось только сюда подрулить и… Как-нибудь мягко и вежливо поинтересоваться у этих типов… Ну, например, о содержимом ящиков. Поскольку выглядят они более, чем подозрительно, в ящиках не покойники — тут даже к бабке не ходи: по ним видно, что ящики до краёв набиты «герычем». Иначе типы элементарно бы постеснялись приезжать на городское кладбище и устраивать здесь целый конвейер с перемещением гробов — с территории в фуру. То есть, тут надо не «ментов» вызывать, а целое подкрепление — омоновцев. Потому что подозрительные типы наверняка начнут перестрелку, или возьмут патрульных в заложники и свяжутся по рации с дежурной частью. А, если спросить, для чего свяжутся, то, скорее всего для того, чтобы высказать свои требования типа «Не присылайте больше сюда легавых! Даже если целую армию пригоните, вы всё равно нас не победите». То есть, именно о таком наборе слов можно было судить по той странной реакции, которую «грузчики» проявили, заметив приближающихся патрульных. Кто-то из «грузчиков» вытащил ружьё, дуло которого поднял в небо и начал часто нажимать на курок, поскольку при каждом «выстреле» ружьё давало осечку. Наконец ему (горе-грузчику) удалось выстрелить из своей «пукалки». Выстрел получился такой же нелепый, как лопается шарик у маленького ребёнка, который какой-то мерзкий тип неаккуратно задел своим обслюнявленным окурком.

«Не подходи, — при этом прокукарекал стрелявший, — я выстрелю». Видимо, этот шут гороховый пытался донести до блюстителей порядка, что он выстрелит себе в голову, но те его не очень хорошо поняли, и восприняли его выкрик как вызов. Серёге просто жалко было этих неудачников. Если бы он не звонил через свой сотовый, то он бы потом… Нет, не так. Если бы он родился девочкой, а не парнем, то потом очень долго плакал бы в подушку. До такой степени ему их было жалко. Дело в том, что все до единого гробы, которые эти горе-грузчики загрузили в свою фуру, были полностью пустые. На головах «грузчиков» были натянуты резиновые маски киношных фриков. Когда патрульные сняли с них все эти маски, то, как позже выяснилось, «грузчики» являлись привидениями. То есть на кладбище было очень много раскопанных (грамотно называется «осквернённых») могил и, как Серый позже выяснил и понял из источников СМИ, большая часть горе-грузчиков являлась воскресшими покойниками. Так уж получилось, что патрульным пришлось открыть по «грузчикам» огонь. Все эти типы пытались убежать, скрыться с места происшествия. То есть наблюдавший из своей «засады» Свинцов точно не разглядел, скольким из вандалов удалось сбежать, а скольких «положили» вызванные Свинцовым «легавые».