— Отдай мне ребенка, Коросс, — произнес Лепэр.
— Ты не имеешь права у меня ничего требовать.
— Это еще почему?
Не-Коросс неохотно перевел взгляд с изображения ребенка в Зеркале на Лепэра и улыбнулся. Побледнев, Дракон рухнул на колени, склоняя голову:
— Корн, — выдохнул он, — мой Повелитель!
— Ты воспользовался моим Зеркалом, Лепэр. У тебя есть оправдание своему проступку?
— Я думал, ты погиб.
— Плохое оправдание. Зеркало принадлежит Клану Черных Драконов. Никто другой не смеет пользоваться нашими артефактами без нашего разрешения.
— Черные Драконы вымерли.
— Опять мимо! — разозлился Корн. — Мой брат был жив. И ты пытался убить его.
— Он виновен в твоей смерти, Повелитель.
— Никто не смеет судить Черных Драконов. Каждый наш поступок иметь причины и преследует свою цель. Разве ты не знал этого?
— Прости, Повелитель, — еще тише повторил Лепэр, склоняя голову. Позволь мне искупить вину.
— Этот ребенок — твое искупление. Ты поселишь его в своем Доме и проследишь, чтобы он получил достойное воспитание. Но ты лишаешься права на него.
Лепэр кивнул, не смея возразить.
— Для тебя у меня будет задание, Дракон.
— Какое, Повелитель?
— Видишь, этого младенца в Зеркале? Когда разберешься со своими делами на Эоле, ты отправишься в ее мир и синхронизируешь временные потоки того места с временными потоками Эолы. Затем отыщешь этого ребенка и наденешь ей амулет. Ты будешь следить за девочкой до ее совершеннолетия.
— А мой… сын?
«Теперь ты вспомнил об отцовстве», — невесело подумал Коросс, находясь в собственном теле сторонним наблюдателем. Как же все было грустно. Оставалось лишь верить, что это поможет ему вернуть Арону.
— Твой вопрос вызывает удивление, — тем временем двигались его губы. — Минуту назад тебя не заботила ни судьба ребенка, ни чувства его матери. Для тебя они были лишь средствами достижения собственных целей.
Лепэр побледнел:
— Я признаю справедливым наказание. Смею ли я просить о единственной милости?
— Проси, — кивнул Корн.
— Могу я по истечения совершеннолетия девочки вернуться на Эолу?
— Разумеется, дружище, — голос Корна смягчился. — Я буду рад видеть тебя. Кто, кроме тебя, поможет Короссу воссоздать Империю Драконов?
Кости, вращающиеся вокруг портала, с тихим шелестом попадали на пол, а камни, испускающие синий блеск, начали медленно гаснуть. Коросс снова оказался в Кросских Катакомбах. Или он все это время здесь и находился, а Арона, Гора, Драконы — все это ему только привиделось? Он потер виски, пытаясь собрать воедино разбегающиеся мысли, и невольно застонал. Голова кружилась, а во рту стоял неприятный металлический привкус крови.
— Мой господин, вы живы! — облегченно вздохнул Шэрон, с трудом поднимаясь на ноги.
Коросс прочистив забитое пылью горло, спросил:
— А где остальные?
— Что? — Шэрон удивленно уставившись на Коросса. — Здесь только мы, мой господин.
Тот вздохнул:
— Ладно, Шэрон. Возвращаемся.
Сколько они плутали, Коросс не знал. Коридор больше не испускал зеленого сияния, зато постоянно шел вверх. Вокруг стояла непроглядная темень. Они двигались на ощупь, сворачивая там, где была возможность. Запасов провизии у них не было, а жажду они утоляли, слизывая влагу с каменных стен. Когда впереди забрезжил свет, Коросс сначала не поверил своим глазам. Он подумал, что начались галлюцинации. Молодой человек попытался растормошить давно уже пребывающего в полуобморочном состоянии Шэрона.
— Смотри, Шэр, похоже, мы выбрались!
Тот замычал, мотая головой, и тяжело осел на пол. И тогда Коросс взвалил его себе на спину и потащил к выходу.
На поверхности царила безлунная ночь. Но после долгого пребывания в подземелье особенности местности различались отчетливо. Они находились недалеко от Восточной Сторожевой Башни. Коросс с наслаждением вдохнул пьянящие запахи весны, а когда услышал пощелкивание и переливы соловья, почувствовал, как защипало у него в глазах.
Что-то тяжелое обрушилось на них, сбивая с ног.
— Ловец, дружище, ты окончательно добьешь своего хозяина. Шэрон и так чуть живой, — прохрипел Коросс, пытаясь оттолкнуть радостно повизгивающую шерстяную махину-полугодка.
— Господин Коросс, — два воина бесшумно возникли перед ним и почтительно склонили головы. — Госпожа Тантосса будет несказанно рада, что вы нашлись.
Вскоре они скакали в окружение большого отряда солдат к Дому Страха, взрывая тишину спящего города грохотом копыт. А потом был горячая ванна, и обильный ужин, и мягкая кровать — те незамысловатые прелести жизни, которые начинают особенно цениться после тяжких походов.
Когда утром Коросс вошел в столовую комнату, его ждали. Митросс и Тантосса, потягивая ароматный кофе, негромко о чем-то переговаривались. Увидев Коросса, отец встал и порывисто обнял его, а затем, отстранив от себя, внимательно оглядел с головы до ног:
— Коросс, я рад, что ты жив, но выглядишь ты ужасно. Ты был ранен? Держи, это наверняка взбодрит тебя.
Коросс не ломался и жадно осушил флакон. Это было ценное подношение. Митросс расщедрился на Истинную Силу. Живительное тепло пронеслось по телу, гася ноющую боль в мышцах и наполняя тело кипучей энергией. Дежурный слуга быстро сервировал стол, готовя его под очень плотный завтрак.
