Тень деревьев - [16]

Шрифт
Интервал

Убежать… Но куда — неизвестно.
(Прочитанные книги на столе!)
Нечего делать на улице воскресной,
Нечего делать на этой земле!
Воскресное небо тупо застыло,
Что мне сделать из длинного дня?
Каждый хрип шарманки унылой
Теребит и тревожит меня.
Слушайте, девушка за роялью!
Нет, не могу я высказать вам,
Как растут мои воскресные печали
Под жалобы ваших гамм.
Я схожу с ума от сомнений,
Будь у меня жена, я бы раздавил
Ее милый рот и, став на колени,
Ей бы с подлой улыбкой твердил:
«У тебя только плоть — это так убого,
Ах, мое сердце, мое сердце важнее всего,
Ты, конечно, поймешь, что немного
Должна пострадать для него!..»

Луи Ле Кардоннель

(1862–1936)

БОЖЕСТВЕННОЕ ПРЕСЛЕДОВАНИЕ

О господи, как Ты хитер, любя,
Ты просишь сдаться нас, и сердце радо,
Но, радуясь, уходит от Тебя.
Ища овец, отбившихся от стада,
И розыскам не ведая конца,
Ты настигаешь нас у двери ада.
Ты любишь богомольные сердца,
Но к грешникам любовь Твоя безмерней,
И отдохнет Заблудшая Овца.
Как в Эммаусе, в тишине вечерней,
Мы страстно припадехм к груди Твоей
Челом, увенчанным следами терний.
Сердца усталые вздохнут светлей,
И, не погибшие в ночи без следа,
Мы, свергнув иго смерти и страстей,
Дадим Тебе последнюю победу.

ЭПИЛОГ

Отрывок

И Сена перед ним уныло закачала
Огни, исколотые криком небеса.
Он чует, как звучат в душе пустой и вялой
Тоски и нищеты глухие голоса.
Он сдастся ль сам, прельщенный искушеньем,
Забыв Того, Кому душа обречена.
Отдастся ль жалким и ничтожным наслажденьям
Левит, возжаждавший не этого вина?
Он станет ли шутом людского балагана,
Спеша на гул толпы, на рампы яркий свет
Молиться красоте — земному истукану,
Искусству, возомнившему, что Бога нет?
Унылый, он бредет по улице пустынной,
И только церкви ночью нравятся ему,
Он просит окон аметисты и рубины
Старинным отблеском на миг рассеять тьму.
И голос, отвечая на признанья эти,
По-старому звуча, в глубокой тишине
Твердит жрецу, еще сокрытому в поэте:
«Тебя отметил Я, и ты придешь ко Мне!..»

КИПАРИСЫ

Осеняя миром и глубокой тенью
Виллы, скрытые застенчивой сиренью,
Виллы, где в садах белеют, как когда-то,
Несколько разбитых и замшенных статуй,
И бросая знак печали и покоя
На поля, на нивы, буйные от зноя,
Возвышаясь, как монахи, над холмами
И беседуя с какими-то тенями,
Сторожа высокие тосканской дали
Со стволами, полными печали,
Одиноки, погребальны и унылы,
Вы струите ночь на важные могилы.

Адольф Ретте

(1863–1930)

A Henry Degron

ЗИМНЯЯ ПЕСНЯ

С подругами дама работает в башне,
Веселая прялка стучит и поет,
Поет о сеньорах бесстрашных,
Уехавших в дальний поход.
Веселые прялки смеются над снегом,
Веселые прялки прядут и стучат:
«Сеньоры одержат победу
И скоро вернутся назад!»
О дамы, напрасно, напрасно вы пели,
Глядите, проходят унылые дни.
За днями проходят недели,
Назад не вернутся они!
Уж дама дрожит одинокая в зале,
Подруги ея на кладбище давно,
Ей волосы саван соткали,
И в зале пустынной темно.
Послушай, послушай, как ветер заплакал,
Над башней твоей он опять закричал,
Задул на лету этот факел
И, точно больное дитя, застонал…
О ветер! Он стонет, он гасит огни,
В крестовом походе погибли они!

ХВАЛА ВЕТРУ

Ветра голоса послушай!
Вздохом грозным он склоняет травы ниц,
Вздохом плавным он перегоняет птиц,
Вздохом дряхлым убаюкивает душу,
Вздохом юным гонит прочь печаль
И зовет куда-то вдаль,
Ветра голоса послушай!
В октябре он, пьяный молодым вином,
    Обагренный виноградным соком,
С мельницами пляшет на лугу пустом
    И хохочет на холму высоком.
    В декабре он злобен и отважен,
    Дует из замочных скважин,
    По его приказу пляшут флюгера,
Ставни щелкают, как кастаньеты; ветер злится,
    Чтобы проникнуть в дом, срывает черепицы,
    Покрывает реки слоем серебра,
На поля холодные, блестящие и синие
    Он наносит снега и густого инея.
    А в апреле нежный и весенний,
    Он играет ветками сирени.
    Под его дыханьем речки еле-еле
    Рябью покрываются в апреле.
    И когда он тополь на лету зацепит,
    Раздается веток тихий лепет.
Он в июле тяжело над нивами ползет,
    Пахнет пылью и грозой, сбирает облака,
И когда крестьяне едут с полевых работ,
    Ветер сушит лошадей вспотевшие бока.
В нем радость, в нем жизнь, в нем движенье,
        От ветра становится чище
            Тяжелое тленье
                Кладбища.

Франсис Вьеле-Гриффен

(1863–1937)

«Нежные вечера завяли…»

Нежные вечера завяли, как цветы осенние…
Что мы скажем иве, лодке, рощам юным?
Душа моя полна тишины и забвенья.
Что мы скажем дюнам?
Ветер набегает шаловливый,
Я чую на щеке его свежий поцелуй.
Ночь утешает и шепчет, как мать, стыдливо:
«Милый, спи, не тоскуй!»
Что мы скажем ивам?
Вы были моим королем,
И давно ли?
Мы смеялись, не зная о том,
Что играем старые роли?
Знала ли я, знали ли вы об этом?
Не зная печали,
С нашим нежным и лживым смехом
Что мы знали?
Вы, наверно, о старой поэме,
А я о сказке доброго счастья:
— Ты любишь? — Люблю. — Я тоже…
О боже,
Неужели мы стали стариками
И ныне в нашей власти
Смеяться над всеми,
Даже над своими снами?
Что мы скажем дюнам,
Иве, лодке и рощам юным?
Тихо выходит луна, и мы знаем оба,
Что сейчас сердце умрет, без жалоб, без злобы…

«Сказочный вечер был с нами…»

Сказочный вечер был с нами,
Лучшего из твоих годов
Вечер нежных благоуханий,

Еще от автора Неизвестный Автор
Галчонок

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Сборник рассказов о порке

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Саньтии Веды Перуна

Саньтии Веды Перуна (Книга Мудрости Перуна) одно из древнейших Славяно-Арийских Священных Преданий, сохраненных Жрецами-хранителями Древнерусской Инглиистической церкви Православных Староверов-Инглингов.


Призраки ночи

В книге собраны предания и поверья о призраках ночи — колдунах и ведьмах, оборотнях и вампирах, один вид которых вызывал неподдельный страх, леденивший даже мужественное сердце.


Закат  вечности

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


mmmavro.org | День 131, Победа

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Рекомендуем почитать
Серебряный век русской поэзии

На рубеже XIX и XX веков русская поэзия пережила новый подъем, который впоследствии был назван ее Серебряным веком. За три десятилетия (а столько времени ему отпустила история) появилось так много новых имен, было создано столько значительных произведений, изобретено такое множество поэтических приемов, что их вполне хватило бы на столетие. Это была эпоха творческой свободы и гениальных открытий. Блок, Брюсов, Ахматова, Мандельштам, Хлебников, Волошин, Маяковский, Есенин, Цветаева… Эти и другие поэты Серебряного века стали гордостью русской литературы и в то же время ее болью, потому что судьба большинства из них была трагичной, а произведения долгие годы замалчивались на родине.


Дерево свободы. Стихи зарубежных поэтов в переводе С. Маршака

Самуил Яковлевич Маршак (1887–1964) принадлежит к числу писателей, литературная деятельность которых весьма разностороння: лирика, сатира, переводы, драматургия. Печататься начал с 1907 года. Воспитанный В. В. Стасовым и М. Горьким, Маршак много сделал для советской детской литературы. М. Горький называл его «основоположником детской литературы у нас». Первые переводы С. Я. Маршака появились в 1915–1917 гг. в журналах «Северные записки» и «Русская мысль». Это были стихотворения Уильяма Блейка и Вордсворта, английские и шотландские народные баллады. С тех пор и до конца своей жизни Маршак отдавал много сил и энергии переводческому искусству, создав в этой области настоящие шедевры.


Стихи поэтов Республики Корея

В предлагаемой подборке стихов современных поэтов Кореи в переводе Станислава Ли вы насладитесь удивительным феноменом вселенной, когда внутренний космос человека сливается с космосом внешним в пределах короткого стихотворения.


Орден куртуазных маньеристов

Орден куртуазных маньеристов создан в конце 1988 года Великим Магистром Вадимом Степанцевым, Великим Приором Андреем Добрыниным, Командором Дмитрием Быковым (вышел из Ордена в 1992 году), Архикардиналом Виктором Пеленягрэ (исключён в 2001 году по обвинению в плагиате), Великим Канцлером Александром Севастьяновым. Позднее в состав Ордена вошли Александр Скиба, Александр Тенишев, Александр Вулых. Согласно манифесту Ордена, «куртуазный маньеризм ставит своей целью выразить торжествующий гедонизм в изощрённейших образцах словесности» с тем, чтобы искусство поэзии было «возведено до высот восхитительной светской болтовни, каковой она была в салонах времён царствования Людовика-Солнце и позже, вплоть до печально знаменитой эпохи «вдовы» Робеспьера».