Тень быка - [2]

Шрифт
Интервал

Другая, почти такая же большая статуя, стояла на кладбище, отмечая могилу отца. Тут быка не было, только один отец, очень прямой и тонкий, на фоне неба. Глаза его были подняты, и Маноло, стоя на земле, не видел, печальные ли они. В правой руке отец держал бычье копыто, хвост и два уха; в левой — букет цветов.

И еще был музей, здание, где обитало наследие легенды. Здесь были книги об отце и все статьи, которые о нём писали. Здесь была копия картины, висевшей у них дома, — огромный, в натуральную величину портрет отца в красно-золотом костюме света, том самом, который был на нем в день смерти. Здесь была афиша, которую наклеили перед бычьей ареной Арканхело, оповещая о первой новильяде отца, когда ему было двенадцать.

И там же, в конце здания, в самом дальнем его конце, была голова Пататеро. Набитая. Почти живая. Пугающая в своей мощи: очень сильная шея, очень острые и длинные рога, открытые злобные глаза.

Маноло помнил, как люди Арканхело построили музей. Он был выстроен кирпич за кирпичом, каждый житель по очереди приносил по одному, длинная процессия одетых в черное людей с печальными глазами. То ли просто мама, то ли горожане заставили его стоять, ждать и смотреть. Так продолжалось весь день, он очень устал и уснул, потому что было ему только четыре, и он не знал ещё, что такое гордость.

Все, всегда и бесконечно говорили о Хуане Оливаре. О дедушке Маноло тоже говорили, но очень редко: хоть тот и был матадором, считалось, что он не был особенно хорош. Дедушка не умер на арене; он погиб на пожаре, опустошившем город, — умер, спасая своего сына Хуана. Но при жизни он сражался с быками. Он сразился больше чем с тысячей быков, — даже больше, чем его сын, — но вспоминали его только как отца Хуана.

Отец, которого Маноло не помнил, сделался первым и единственным героем для жителей города. Они знали обо всём, что он делал и говорил. Они знали глубину и ширину его ран. Они даже знали или утверждали, что знают, о чём он думал.

Особенно точно они знали, что о предназначении Хуана Оливара как великого тореро было известно с самого начала, с рождения. Им никогда не надоедало говорить об этом. Они постоянно повторялись, но всё-таки с удовольствием слушали при этом друг друга. И каждый что-то добавлял или отнимал от повествования в соответствии со своим собственным видением.

— Ему было не больше двух лет, — вспоминал кто-нибудь, — когда сеньора Оливар послала за Марией Альвар…

— В то время Марии было примерно сто три…

— Да нет, больше, не меньше ста пятнадцати.

— Не важно, сколько лет было Марии Альвар. Хуан едва родился, когда величайшая из когда-либо живших цыганка-гадалка…

— Поговаривают, что её способность так ясно видеть будущее происходила прямиком от сатаны.

— Кто знает!

— В то время в Гранаде жила цыганка-гадалка ещё получше.

— Кто? Флора? Да ну, куда ей до старой Марии! Кроме того, это Мария её всему обучила.

— Мария Альвар могла посмотреть на новорождённого и без карт, без звёзд, без чего бы то ни было рассказать вам, когда малыш пойдёт, когда заговорит, будет ли болеть и сильно ли заболеет…

— Когда она увидела Хуана Оливара, то упала на колени.

— Я там был! Знаете, что я подумал, когда она так сделала? Что, небось, маленький Хуан, когда вырастет, будет Папой Римским.

— И что Мария сказала?

— Ну это я как сейчас помню! Всё ещё стоя на коленях, она посмотрела на кроху и перекрестилась. "В двенадцать, не прежде, но в двенадцать, мальчик принесет Арканхело великую славу. Это будет на бычьей арене. Там он будет сражаться с первым своим быком и убьёт его. И будет продолжать убивать быков, пока жив. Этот город обретёт лучшего матадора Испании!"

— И больше ничего? Не сказала, что Хуан и думать не будет про корриду, пока не встанет перед первым своим быком?

— Нет, ничего такого не было.

— А кто-то мне говорил, что было.

— Ничего она больше не сказала. Думаю, она увидела его смерть, но не сказала ничего. Только то, что я повторил. Не больше и не меньше.

— Граф де ла Каса первым поверил старой цыганке. Он всё время брал Хуана с собой на корриду. И не терял мужества, когда мальчик не хотел в корриду играть.

— А сколько коррид видел Хуан Оливар до двенадцати лет?

— Двадцать пять, а может — и тридцать.

— Меньше!

— Меньше быть не могло. Больше — да, но не меньше.

— Не важно. Граф брал мальчика посмотреть, как сражаются с быками, а мальчик сидит себе и смотрит, без малейшего интереса.

— Граф никогда не сомневался, что Мария была права. Он просто ждал, пока Хуану Оливару не исполнится двенадцать.

— А как старательно он растил для мальчика быка!

— Он знал, граф-то, что мальчик заслуживает самого лучшего, что могло быть на его ганадерии.

— Быка для мальчика назвали Касталон, и он был одним из самых лучших, выращенных когда-либо графом.

После такого разговора кто-нибудь почти всегда принимался читать отрывок из биографии Хуана Оливара, написанной самым знаменитым комментатором корриды, Альфонсо Кастильо:

"Там, на весенней тьенте графа де ла Каса, Хуан Оливар, двенадцати лет, сделал свой первый выпад с плащом. Он вышел на арену с трёхлетним быком, и бык был мёртв через четырнадцать минут после первого выпада Хуана Оливара. На протяжении этих четырнадцати минут мальчик сражался, выказав редкое изящество, тонкое искусство и большую отвагу. Бык умер от шпаги, вонзённой так же спокойно и прекрасно, как вонзается всякая шпага, достигающая сердца быка. В двенадцать никогда не упражнявшийся и даже совершенно не интересовавшийся виденными им


Рекомендуем почитать
Истории нежного детства

В книгу вошли рассказы, сказки, истории из счастливых детских лет. Они полны нежности, любви. Завораживают своей искренностью и удивительно добрым, светлым отношением к миру и людям, дарящим нам тепло и счастье.Добро пожаловать в Страну нежного детства!


Потрясающие открытия Лешки Скворешникова. Тайна Петровской кузни

Каждого мальчишку и девчонку ждет в жизни бесконечное множество удивительных открытий. Они бывают большие и маленькие, интересные и нелепые, но они всегда — потрясающие, если ты их сделал сам.Художник С. Калачев.


Сказки зелёного леса

Короткие истории об обитателях леса. Через образы растений и животных сказки, порой напоминающие басни или притчи, представляют вполне «человеческие» ситуации; рассказывают о законах живой природы, об отношениях между человеком и природой.Для детей дошкольного, младшего и среднего школьного возраста.


Волшебница Настя

У девочки Насти, только что ставшей второклассницей, наступила пора первых в ее жизни летних каникул. И она отправилась проводить их на даче у бабушки. Но если ты мечтательница и отдыхаешь от всяких школьных дел, то обыкновенный дачный отдых может легко превратиться в опасное волшебное приключение. Когда в твою жизнь ворвутся и лешие с водяными, и летающие верблюды, тебе придется познакомиться и с Серым волком, и взмыть в небо на ковре-самолете. А все из-за того, что всего лишь попытаешься сорвать красивый цветок… Взрослый писатель Анатолий Курчаткин написал детскую повесть-сказку по сюжету, который подсказала ему внучка, – интереснейшая получилась история.


Солнечный ручеек

В книгу «Солнечный ручеёк» вошли удивительные, искренние рассказы, полные света и добра.Они учат детей сердечным отношениям с родными и близкими людьми, с домашними питомцами, учат любить и ценить красоту окружающего мира, а ещё – фантазировать и мечтать.


Витя в тигровой шкуре

Веселые и грустные рассказы для детей.


Иакова Я возлюбил

Повесть американской писательницы Кэтрин Патерсон описывает жизнь девочки, считавшей себя никому не нужной, недовольной своей участью, школой, родней, и сестрой-близнецом. Пройдя через испытания юности и внутренние поиски, найдя поддержку у друзей и матери, она обретает себя.


Песнь меча

Бьярни по юношеской горячности нечаянно убил человека, и вождь поселения викингов дал ему меч и велел уйти на пять лет, пока забудется обида. Было это на заре десятого века, на кельтской земле, уже завоеванной викингами. Меч — гордость и честь воина, меч-кормилец, вел Бьярни от одного приключения к другому. Служа Онунду Деревянной ноге, он научился держать слово и служить верой и правдой, и пару лет спустя в пасхальном плавании на остров Айону, колыбель кельтского христианства, он узнал Белого Христа и стал Его учеником.


Великолепная Гилли Хопкинс

Трудно поверить в любовь, когда тебя никогда не любили. Трудно принять ее, когда мать живет вдалеке от тебя, и за три года уже в третий раз ты переезжаешь из одной семьи в другую, но считаешь себя не просто хорошей, а ослепительной, прогремевшей на всю округу, великолепной Галадриэль Хопкинс, «чудовищем Гилли», которую все боятся.И вдруг появляется Дом. Настоящий, с матерью, младшим братом и дядей, где любят и всегда ждут, и готовы принять такой, какая ты есть: обманщица, драчунья и воровка.Повесть о трудной девочке, которая пытается обрести чувство дома, несмотря на то, что ее постоянно отправляют то к одним, то к другим приемным родителям из-за ее якобы плохого поведения.


Остров Голубых Дельфинов

Героиня книги – индейская девочка Карана, одна из всего племени осталась на небольшом островке у калифорнийского побережья. Карана сумела наладить жизнь в одиночестве, обеспечить себя едой и надежным убежищем. Самое главное для Караны – отношения с животными. Для неё «звери и птицы – те же люди, только со своим языком и своей манерой поведения. Без них жизнь на белом свете была бы очень тоскливой».«Остров Голубых Дельфинов» получил в 1961 году медаль Ньюбери, а сам автор в 1972 году удостоился Золотой медали Ханса Кристиана Андерсена.