Тень Ангела Смерти - [5]

Кейн промолчал.

— Ладно, в любом случае ты внутри. Добро пожаловать в мой несколько прохладный замок! Я — барон Тройлин из Каррасаля, а это недокормленное создание с чашей — моя дочь Бринанин. Будь мои гостем, пока не утихнет этот буран и ты не захочешь продолжить свой путь. Мы здесь всегда рады людям из внешнего мира: они разнообразят нашу жизнь. — Он засмеялся. — Судя по тому, как разыгралась буря, нам придется жить под снегом.

Кейн поклонился.

— Ты очень великодушен. Я глубоко признателен за гостеприимство, — церемонно сказал он, говоря по-каррасальски с некоторым трудом. Он внимательно наблюдал за окружающими. — Меня зовут Кейн. — Никто не отреагировал, и он продолжил: — Мое занятие — сражаться, но сейчас я никем не нанят. Я направлялся к Энсельджосу, чтобы узнать, не пригожусь ли я Уинстону в его пограничной войне с Чекталосом, но сбился с пути, пытаясь срезать дорогу. Когда меня застигла буря, я совершенно заблудился.

Тройлин не подавал вида, что не поверил ему, хотя Кейн сомневался, что он так прост, как казалось сначала. Барон изучающе рассматривал гостя, пытаясь понять, кого занес к ним буран.

Кейн был крупным человеком: ненамного выше шести футов ростом, но массивно сложенным. У него была бочкообразная грудь, колонноподобные ноги и мощные руки, крепкие, как ветви старого дуба. Его ладони были огромного размера и силы — руки душителя, подумал Тройлин. Этот человек, должно быть, весьма могуч и со своим мечом, видно, хорошо управляется. У него были рыжие волосы средней длины и короткая борода. Черты его лица были несколько грубоваты и даже отчасти зловещи, на щеке был свежий, уже подживавший, шрам.

Тройлина встревожили его глаза. Они были первым, на что он обратил внимание. Этого следовало ожидать, ибо глаза Кейна были глазами самой смерти! Они были голубыми и горели своим собственным светом. В этих голубых островках льда пылал огонь кровавого безумия, жажды убивать и разрушать. Из них изливалась бесконечная ненависть к живому и обещание ужасной гибели для тех, кто смел заглянуть в них. Тройлин представил, как этот могучий человек уверенно шагает по полю битвы, с горящими глазами убийцы и окровавленным мечом, сеющим разрушение вокруг.

Барон торопливо отвел взгляд и подавил дрожь. Баул! Что это за человек? Солдат, наемный убийца. Такие люди редко бывали робкими поэтами. Судя по повадкам, Кейн явно не обычный головорез. Его манеры и речь выдавали образованного человека, возможно, из хорошей семьи. Сыновья лучших дворянских родов, и законные, и незаконные, часто становились наемниками — чтобы разбогатеть или из любви к приключениям. Кейн вполне мог оказаться офицером высокого ранга, а его кольца и хорошее оружие в то же время указывали на богатство. Его возраст не поддавался определению. Его тело было телом тридцатилетнего, а поведение наводило на мысль о весьма почтенных годах.

Тройлин решил, что в ближайшие несколько дней развлечется, разгадывая тайны своего странного гостя. Может, тот расскажет пару занимательных историй. Во всяком случае, какое-то разнообразие, а то все менестрель да менестрель. Только надо принять кое-какие меры предосторожности, пока он не будет уверен в этом человеке.

— Отец! Ты долго собираешься стоять там, как медведь в спячке?

Тройлин очнулся:

— Ах да! Немного задумался. Что ж, Кейн, как я уже сказал, добро пожаловать. Слуги проводят тебя в твою комнату, — у нас полно места, а народу маловато. Вот зимуем здесь, вдалеке от цивилизованного мира. — Ему пришло в голову, что Кейн ухитряется держаться на ногах после таких испытаний, и он снова поразился его сказочной силе. — Ладно! Я надеюсь, что к завтрашнему дню ты уже оправишься. — Он повернулся и направился прочь.

Придерживая свои меха, Кейн последовал за слугами. Он едва мог идти, и перед ним то и дело все расплывалось, но он не хотел показывать свою слабость. Во всяком случае, хозяева не догадаются, как ему худо. Если ему повезет, он сможет скрыться здесь от сатакийцев — а там, глядишь, буря прикончит их.

— Тебе чертовски повезло, что мы нашли тебя, — сказал один из слуг, открывая двери в его покои. — На страже, знаешь ли, никого не было. Все спали в такую бурю.

— О, — пробормотал Кейн, слишком измученный, чтобы казаться заинтересованным. — Как же вы впустили меня?

— Это все госпожа. У нее была бессонница, она услышала шум, спустилась вниз и разбудила привратника, Инга и меня.

— Удивительно, что она услышала меня сквозь такой ветер. — Кейн с благодарностью рухнул на кровать.

— Она не тебя услышала, — ответил слуга, идя к двери. — Ржала твоя лошадь, вот. Бедняжка совсем с ума сошла от ужаса! Что-то напугало ее до смерти — но мы ничего не видели во дворе.

III. ПЛЕННИКИ БУРИ

Кейн тут же погрузился в сон, похожий на забвение, его измученное тело стремилось восстановиться после тягот многих дней бегства. Время от времени его безмятежность нарушалась вспышками видений о приключениях минувших дней или укусами боли, которую ощущало его обмороженное тело, но даже это не могло разбудить его. В какой-то миг ему почудилось, что он вновь слышит жуткий вой волков, и среди этой какофонии в его лихорадочном видении возникли два горящих красных глаза — страшные глаза, искавшие его, глаза голодного зверя.