Темыр - [73]

- Выходит так, будто у вас две жизни: одна была там, другая - здесь, в Москве? - спросила Надя.

- И у нас будет, как здесь. Уже многое переменилось.

Темыр вспомнил свой приезд домой, разговоры с Михой, Арсаной. А Надя внимательно оглядела Темыра.

- А вы, по-моему, ничем не отличаетесь от москвичей!

- Все-таки отличаюсь.

- А чем?

Темыр не сразу ответил. Как ему было признаться этой москвичке-комсомолке, что он - кровник? Он остро почувствовал, что здесь об этом стыдно даже сказать.

- Я все-таки абхазец, - ответил он.

- Ну и что же? Какая разница? - горячо сказала Надя. - Я - русская, вы - абхазец. Ваши друзья - якут и узбек. Разве мы не все, прежде всего, советские люди?

- Конечно, советские люди.

- Вы - студент, и я - студентка… Вы из деревни, и моя бабушка до сих пор живет в деревне, теперь она - колхозница… Вы - кандидат партии, я - комсомолка… Мы будем работать и жить для одной цели. Какую же вы чувствуете разницу между нами?

Чтобы не тесниться в очереди, они, запомнив свое место, отошли в уголок возле телефонной будки и, стоя лицом к лицу, вели разговор, все более сближавший и волнующий их.

- Мы останемся без билета! - Темыр побежал к кассе, чтобы занять свою очередь.

Через минуту они поднимались по лестнице в фойе, где играл оркестр. Темыр купил Наде плитку шоколада. Он во всем хотел быть не хуже любого молодого москвича!

Но на последний вопрос Нади он не ответил. Однако этот вопрос растревожил его не на шутку. Кто же он в самом деле: настоящий советский человек, гражданин Советского Союза, коммунист, или человек, обремененный наследием старых обычаев и родовых законов? Темыр продолжал думать об этом, глядя на экран. Занимательный й правдивый кинорассказ о том, как беспризорные ребята перевоспитываются руководителем-коммунистом, как отчаянный и почти совсем потерянный для общества Мустафа становится честным и дельным парнем, увлек Темыра. Трудновато пришлось бедному сироте-беспризорнику. Но и он исправился под влиянием новой среды, получил «путевку в жизнь».

«Многих людей еще надо перевоспитывать. Но разве это оправдание ему, Темыру?» - размышлял он.

Кончился киносеанс, и, вытирая влажные глаза, сотни зрителей выходили из переполненного зала на морозный воздух, возвращались к своим семьям, к своим делам и заботам, унося в своем сердце добрые, хорошие чувства, пробужденные кинокартиной. Надя тоже была взволнована фильмом. У нее появились свои тревоги.

- Как важно уберечь детей от беспризорности! - сказала она, думая вслух, поглядев рассеянно на Темыра.

- А почему вас это беспокоит? - спросил Темыр, почувствовав в ее словах озабоченность.

- У меня же их трое! - грустно улыбнувшись, ответила девушка.

Они опять пошли по Тверскому бульвару, как вчера. Надя рассказала Темыру многое о себе. Сегодня это уже не была незнакомка. Темыр все больше узнавал её, и все больше она ему нравилась. Надя рассказала, почему она работает в гостинице переводчицей. Она учится на втором курсе института иностранных языков. Тетя помогла ей хорошо изучить английский язык, а сейчас устроила на работу. Кроме того, Надя берет на дом переводы…

«Так вот какая ты умница и труженица, милая девушка в зеленом берете!»

Надя не жаловалась на жизнь, но Темыр все понял: мать - учительница… трое маленьких ребят, которые еще только ходят в школу…

- А где же ваш отец? - не удержавшись, еще раз спросил Темыр.

- Я не хочу об этом говорить…

Надя попрощалась с Темыром у своего старого дома.

«В нем, наверно, холодно», - мелькнула мысль у Темыра. Они уговорились о следующей встрече. Надя постарается достать билеты в Большой театр на «Кармен».

Надя ушла, а Темыр долго стоял, как бы еще чувствуя в руке ее маленькую горячую руку.

«Кто знает, чем может кончиться новое знакомство? И как сложна жизнь!» - думал Темыр.

XXIII

Темыр и его однокурсник якут Игнат Федорович Купавин жили в одной комнате в общежитии студентов. Сидя друг против друга за столом, они готовили задание по русскому языку. Занимались молча. Игнат часто делал выписки. У каждого была толстая общая тетрадь для письменных упражнений по русскому языку. Игнат, по всему видно, старательно готовился к завтрашним занятиям. А Темыр ничего не записывал. Отрываясь от книги, он облокачивался и, подперев руками подбородок, задумывался, глядя в сторону, потом рассеянно смотрел в книгу, и снова его взоры блуждали.

- Я вижу, Темыр, ты сегодня занимаешься не так, как всегда.

- Ты разве что-нибудь заметил во мне? - сделав вид, что очень удивлен, спросил Темыр.

Игнат отодвинул работу.

- Скажи мне, пожалуйста… Прошу, Темыр, не заводи от меня тайн!… В чем причина? Ты стал другой!

Маленькие глаза Игната лукаво прищурились. Игнат был небольшого роста, но крепкий в костях и плотный, с короткой шеей. Лицо у него - круглое, с выдающимися скулами и узким разрезом глаз. Они были очень живые и веселые, иногда казалось, что им мало отведено места на этом большом лице, похожем на луну. Сердце Игната было чутким и нежным.

Темыр считал Игната своим самым лучшим другом в университете.

- А почему ты думаешь, что я стал другой?

- Без меня гулял сегодня по Москве, - укоризненно сказал Игнат.