Темный замысел - [46]

Конечно, все это было чистой воды враньем. Как-то в подпитии Оскас проговорился Бартону о припрятанных двадцати цилиндрах. Но сейчас важно было отвлечь от себя внимание и переключить его на вождя. Услышав о лишних чашах, племя, несомненно, ополчится на него и потребует отдавать излишки в общий котел. Оскас будет втянут в свару со своими подданными; возможно, к ней примкнут и соседние государства. На осуществление мести у него не хватит ни сил, ни времени.

Размышляя о своей проделке, Бартон потирал руки и довольно посмеивался.

«Снарк» миновал участок, где Река низвергалась вниз, образуя озеро. На Земле подобный водоем, окруженный высокими берегами, не мог бы породить даже крохотного ручья. Но здесь, миновав стоячие воды, они опять вышли на стремнину; Река все так же мчалась к далекому устью, к сказочной гигантской пещере, открывавшейся в северное море. Существовало множество гипотез о происхождении этого феномена, но разгадки не знал никто.

Одна из версий предполагала наличие локальных колебаний гравитационном поля, поднимавшего водный поток до уровня, с которого Река снова стекала по уклону местности. Ее сторонники считали, что творцы этого мира установили подземные устройства, создававшие дополнительное поле тяготения в определенных районах планеты.

Другие утверждали, что вода нагнетается под высоким давлением из труб, заложенных глубоко под руслом Реки.

Третий вариант предполагал одновременное воздействие сверхмощных насосов и гравитационного генератора, обеспечивающих непрерывный ток воды.

Четвертые не видели во всем этом никакого чуда, а лишь исполнение божьей воли.

Большинство же не пыталось ломать голову над подобными загадками.

Как бы то ни было, по всему руслу Реки, на протяжении миллионов миль, вода нигде не застаивалась и не останавливалась.

К концу второго дня «Снарк» причалил в местности, где предполагалась стоянка «Рекса». Неожиданно путники узнали, что металлический левиафан уже несколько дней стоит неподалеку, и его экипаж высадился на берег.

— Великолепно! — воскликнул Бартон. — Значит, завтра мы сможем до них добраться, потолковать с капитаном Джоном и заручиться его поддержкой.

Все это звучало оптимистически, но на самом деле он отнюдь не был уверен в успехе. Как примут их на судне? Если верить историческим хроникам и преданиям, Джон был капризным человеком… Бартон решил не гадать, а дождаться утра, которое, как известно, мудренее вечера.

Большинство местных жителей были датчанами шестнадцатого столетия, меньшая часть — древние фракийцы, остальные — выходцы из разных стран и эпох. Бартон встретил здесь Флеминга, знававшего и Вена Джонсона, и Шекспира, и других знаменитостей своего времени. Во время оживленной беседы с ним к костру подошел худощавый голубоглазый блондин. Он стоял, пристально разглядывая Фригейта, и вдруг, широко улыбаясь, бросился к нему.

— Пит! — закричал он. — Боже правый, Пит! Я — Билл Оуэн! Пит Фригейт, господи боже! Ты же — Пит, правда?

Фригейт озадаченно смотрел на него.

— Да. Но откуда вы… простите, как вас зовут?

— Билл Оуэн! Господи, ты меня совсем не помнишь? Я же Билл Оуэн, твой старинный приятель! Ты изменился, Пит. Я тебя едва узнал. Я — Билл Оуэн, вспомни! Как давно мы не виделись, старина!

Фригейт хлопнул себя по лбу. Они обнялись и оживленно заговорили, перебивая друг друга и поминутно громко смеясь. Немного успокоившись, Фригейт представил Оуэна своим спутникам.

— Это мой однокашник. Мы знаем друг друга с четвертого класса, вместе кончали школу в Пеории, а потом дружили несколько лет. Даже когда я остался в Пеории один, мы время от времени встречались… не часто, конечно — у каждого уже была своя жизнь и свой круг знакомых.

— И все же, — упрекнул Оуэн, — не понимаю, почему ты не смог узнать меня. Впрочем, я тоже не был уверен. Мне ты запомнился другим: нос был длиннее, глаза — не такие светлые, рот и подбородок — больше. А голос? Помнишь, все шутили, что голос у тебя — точная копия Гарри Купера? Теперь он совсем другой. Ну, неплохая у меня память?

— Да, ничего не скажешь! Но мы помним друг друга пожилыми людьми, а сейчас опять выглядим двадцатипятилетними. К тому же, наши одеяния сильно изменились… знаешь, в них лучше не показываться на глаза старым знакомым.

— Да, верно! Слушай, ты — первый встретившийся мне человек из тех, кого я знал на Земле.

— А ты для меня — второй. Одного я повстречал тридцать два года назад, но лучше о нем не вспоминать.

Бартон знал, что речь идет о человеке по имени Шарко, чикагском издателе научной фантастики, который впутал Фригейта в довольно сомнительную сделку. Эта история тянулась несколько лет и едва не привела к полному краху его писательской карьеры. Именно на этого типа Пит и наткнулся почти сразу же после воскрешения. Бартон не был свидетелем их встречи, но с любопытством выслушал рассказ Фригейта о проведенной над Шарко экзекуции.

Сам Бартон лишь однажды увидел знакомое лицо, хотя на Земле общался с огромным кругом самых разных людей по всему миру. Пожалуй, он тоже не испытал большой радости. Тот человек был носильщиком в экспедиции к истокам Нила. По дороге на озеро Танганьика (Бартон являлся первым добравшимся туда европейцем) араб купил рабыню — девочку лет пятнадцати. Она оказалась больной, и он отрубил ей голову.