Темный страж - [38]

Раздался стук сердца. Один. Второй. Джексон сделала глубокий вдох, потом медленный выдох.

— С этим я справлюсь.

Моя кровь течет в твоих жилах. Переливание? Она не будет оспаривать это, не будет спрашивать. Ей не хочется знать, как его кровь попала в ее вены.

— Солнце будет жечь твою кожу. Солнцезащитные средства помогут, но не очень. Тебе придется научиться оставаться внутри дома в определенные часы дня, да и в любом случае в это время твое тело будет сонным.

Она слышала глухой стук своего собственного сердца. Ее пальцы нервно стиснули хлопковую ткань надетой на ней рубашки.

— О чем ты говоришь? Ты думаешь, я никогда прежде не читала «Дракулу»? Ты же описываешь вампира? — ее подбородок решительно вздернулся, она открыто бросала ему вызов.

Люциан видел ее храбрость в ее борьбе со своими страхами. Она была хрупкой, такой уязвимой, ею нельзя было не восхищаться. И он хотел ее. Он остро осознавал, что они одни. Мужчина наблюдал за происходящей в ней борьбой, за тем, как работают ее инстинкты, борющиеся с узами, которыми он связал их воедино.

— Я говорил, что я не вампир, но повторюсь еще раз. Если наши мужчины устают от темноты, довлеющей над ними со времен их юности, и решают продать или осквернить свои души, то они становятся вампирами. Именно они настоящие дьяволы, убивающие свои жертвы ради мимолетного всплеска удовольствия и власти, которую несет насилие, а не просто кормящиеся от них, оставляя их живыми и невредимыми. Я жил, как они, имитируя их образ жизни, но я никогда не убивал ради крови и никогда не брал кровь, когда было необходимо убить. Моя кровь не сделает тебя вампиром. Ты, как и все люди в целом, несешь свет.

Джексон потерла свои ноющие виски. В том, что он говорил, что-то было ошибочным.

— Почему мне невыносима сама мысль о пище, Люциан?

— Твой организм в состоянии принять воду, некоторые овощи и фруктовые соки. Ты должна начать с растительного отвара, постепенно приучая свой организм. Не пытайся есть мясопродукты, тебе от них станет плохо.

— Именно так ты и живешь? На соках и отварах?

— Не спрашивай о том, с чем не сможешь пока справиться, любовь моя, — нежно сказал он, его глаза пристально смотрели на жилку, бешено бьющуюся у нее на горле.

И тогда она все поняла. В обморок Джексон не упала, хотя все ее тело охватила слабость, а ноги стали как ватные. Она не упадет в обморок.

— Люциан, пожалуйста, отойди от двери.

Его гипнотизирующий взгляд прошелся по ее лицу, подобно ласке.

— Думаешь сбежать от меня? — его голос был таким нежным и чувственным, что она едва-едва сдерживалась, чтобы не побежать в поисках утешения к нему.

— Именно об этом я подумываю. Ты сам сказал мне, что я не пленница, поэтому я приняла решение уйти, — она постаралась, чтобы это не прозвучало вызывающе. Джексон заметила, что он все еще загораживает дверной проем, его тело было неподвижно как гора, а лицо ничего не выражало. Если бы только у него не было такого голоса.

— Куда пойдешь, Джексон?

Она вздернула подбородок.

— Куда я пойду не твое дело, — наступило молчание, пока он ждал неподвижно, наблюдая за ней своими черными глазами. Джексон считала удары своего собственного сердца. Тихо вздохнув, она капитулировала. — В квартиру Барри. Его там не будет, помнишь? Капитан поместит его в безопасное место.

— Я не согласен. Там будет небезопасно.

Какой-то двойной смысл был в этих тихо сказанных словах. Джексон задрожала, замерзнув, несмотря на тепло огня, пляшущего позади нее.

— Ты сказал, я могу уйти.

— Я не сказал «сбежать». Между нами не будет лжи, малышка, как бы трудно это не было. Ты сильная женщина. Я не буду ничего от тебя скрывать.

— Предполагается, что я должна быть тебе за это благодарна? — она дрожащей рукой провела по волосам, создавая живописный беспорядок. — Не хочу.

— Нет, хочешь, — возразил Люциан, мягко, как и всегда.

Если до этого его глаза были черными и загадочными, то теперь она в них увидела голод и ничем не прикрытое чувство собственности. Ее рука потянулась к успокаивающей рукояти пистолета. Как вообще можно сопротивляться таким голодным глазам?

— Почему ты это делаешь? В моей жизни и так достаточно проблем и без твоего ожидания, чтобы я приняла вампиров и еще Бог знает что. Я не смогу сделать этого, Люциан.

— Сможешь, — спокойно сказал он. — Сделай глубокий вдох и расслабься. Сядь, прежде чем упадешь.

Ее темные глаза вспыхнули.

— Ты действительно думаешь, что я в таком бедственном положении, что готова продать те остатки чувства собственного достоинства, которые у меня еще остались, только для того, чтобы быть с кем-то? Я чувствую изменения в своем теле. Это то, как я слышу, то, как я могу контролировать громкость. В темноте я стала видеть лучше, чем днем. И постоянно я чувствую тебя. Со мной. Нуждающимся во мне. Зовущим меня, — она опять потерла виски. — Как ты можешь разговаривать со мной, не произнося ни слова? И намного важнее, как я могу разговаривать с тобой таким же способом?

— Моя кровь течет в твоих венах, точно так же, как твоя в моих. Мы делим одно сердце и одну душу. Наши сознания ищут возможности слиться, в то время как наши тела взывают друг к другу.