— Увы, но нет, — покачал головой мужчина. — Я нацеливался лишь на поиск тебя и не ставил маячки для отслеживания других в момент сотворения чар, так что их следы для меня были утеряны. На тебе же стояла метка алого камня, рубина, так что я сумел быстро найти тебя. И сразу же принялся ломать голову над тем, как заполучить над тобой опеку, потому что тебе повезло угодить в тело Этель Мизери — чудом выжившей девушки, которая, по плану заговорщиков, должна была умереть в театре вместе со своими родителями. Тем самым сделав единственным наследником фамильного состояния твоего дядю Клауса Мизери.
— Погоди, так Клаус тоже был во всем этом замешан? — поперхнулась я.
— Не то, чтобы замешан. Но на его слабости пытались сыграть, — вздохнул Седрик. — Как я узнал, допросив Питера, в поместье Мизери хранился некий артефакт, который и был целью заговорщиков. Вот только вынести его оттуда так просто никому бы не удалось из-за природы реликвии, к ней мог прикоснуться лишь тот, кто имел на то законное право. И вот, зная слабости твоего дядюшки, заговорщики надеялись заполучить реликвию через него. Вот только Этель Мизери выжила, отрезая им эту возможность. А значит следующим, что они бы сделали — это сцапали тебя. Догадываясь о вероятном развитии событий, я не мог этого допустить, потому что любил тебя, и потому что это значило бы падение нашего мира. Так что я вступил в сговор с Клаусом и прежде, чем на него надавили заговорщики, «случайно» выиграл у него контракт на твою опеку. Реликвию я, кстати, уже забрал из поместья и спрятал в надежном месте, у себя в подземелье. Так что теперь заговорщики… нет, они так просто не отступят, и для сущности отрезаны не все пути к нашему миру. Но самый легкий и быстрый я у них забрал, и надеюсь, что сумею разобраться со всем прежде, чем они найдут новый. Что же касается Клауса Мизери, — проговорил мужчина, опережая мой вопрос. — То я сделал все, чтобы он инкогнито покинул столицу и добрался в безопасное место, где и останется, прежде чем с культом будет покончено и он сможет вернуться, не опасаясь мести. Ну и как ты понимаешь, уезжая, он просил меня, чтоб когда будет можно, я передал тебе, что он тебя по — прежнему очень любит и сожалеет, что пришлось пойти на обман, из-за которого ты посчитала его предателем. Так что… когда однажды Клаус вернется, пускай ты для него, как и для всего остального мира, останешься Этель Мизери, любимой племянницей.
— Конечно, — растеряно кивнула я, пытаясь принять и переварить всю услышанную информацию.
— А что касается самих заговорщиков, то здесь все совсем интересно, — хитро подмигнул Седрик. — Потому что мне удалось расколоть Питера на несколько поразительных имен. И выяснилось, что на верхушке культа не кто-то там, а сама королева Матильда и ее единственный сын Дэниел, шестнадцатилетний наследник престола!
— Ничего себе! — закашлялась я.
— Да, сам сначала не поверил, но похоже, что Питер не врал, — кивнул мужчина. — Вернее даже… во главе заговора королева. Но вот сама она действовать не может, поскольку не имеет вообще никакого влияния ни на что в этой стране… кроме одного: собственного сына. Который, насколько я знаю, просто боготворит мать и похоже благодаря ней искренне ненавидит отца. Потому кутерьма вокруг культа — исключительно его рук дело, но вот исходит все это от королевы, которая вероятно и слышит настойчивый шепот сущности, обещающей ей месть за долгие годы супружеских унижений и власть, о которой та всегда мечтала, но никогда бы не смогла получить.
— Занятненько.
— Конечно одного признания Питера будет недостаточно, чтобы отправить на плаху королеву и принца. Но мои люди уже начали работать в этом направлении, так что в конце концов мы их прихлопнем!
— Радует твой оптимизм. Хотя конечно мог бы и рассказать мне о милом социальном положении женщины в этом мире, прежде чем перетаскивать меня сюда, — пробурчала я себе под нос.
— Не бойся, милая, тебе со мной не о чем волноваться, — подмигнул Седрик. — Можешь даже не сомневаться в этом.
— Ну ловлю на слове
— И раз уж об этом зашел разговор… то ты выйдешь за меня замуж? — шепнул мужчина, неожиданно доставая из кармана бархатную коробочку с золотым кулоном, в котором сиял алый рубин — традиционным подарком в честь помолвки.
— Конечно выйду, — расплылась в улыбке я, и затаив дыхание ответила на жаркий поцелуй: немного колючий от щетины, но самый нежный во вселенной.
