Темный оборот луны - [31]

-- К кому? - произнес охранник угрюмо, сверля Инну глазами. Вадим Александрович оборвал фразу на полуслове и выглянул из кабинета. Он сменил костюм с отливом на темную водолазку.

-- Ты чего? - спросил он, не здороваясь, увидев Инну. - Сегодня не работаем. Что, Надя не предупреждала?.. Иди домой!

-- Она предупреждала, - поспешно пробормотала Инна, стремясь выгородить невиновного. - Я просто...

-- Забыла чего? - сказал Вадим Александрович резко. - Давай быстро, забирай и уходи.

-- Нет, я... - проговорила Инна и поежилась. - Мне страшно дома сидеть...

Вадим Александрович резко выдохнул.

-- Ей страшно, - сказал он и крикнул невидимому собеседнику вглубь кабинета. - А что тогда про меня говорить? - он снова повернулся к Инне. - Тебе-то чего страшно? Да еще дома?

-- Не знаю... - пробормотала Инна. - Говорят, могут приехать... забрать... - она осеклась и жалобно посмотрела на Вадима Александровича.

Охранник перевел любопытный взгляд на своего шефа и усмехнулся двумя уголками рта.

-- Кто? - заорал Вадим Александрович. - Ты тут даже не работаешь! Ты еще не оформлена! Твоих документов тут нет, какие к тебе вопросы? В гости зашла, и больше ничего... Кстати, - он постучал пальцем по столу. - Трудовую книжку потом принесешь, не забудь. Когда вся эта бодяга закончится. Иди давай. До свиданья.

Он сделал движение корпусом, собираясь повернуться к Инне спиной.

-- Извините, - проговорила Инна. - Я хотела вам еще сказать...

-- Ну? - проговорил Вадим Александрович нетерпеливо, останавливая в зародыше вращательное намерение.

-- Я... - сказала Инна и покосилась на охранника.

-- Игорь, - велел Вадим Александрович. - Пойди на внешний пост.

Охранник крякнул, не торопясь, с китовой грацией поднялся, вылез из-за стола и проследовал мимо Инны в коридор. Дорогой он занял собой весь дверной проем, и Инне пришлось отскочить в сторону, чтобы он не снес ее.

-- Садись, - Вадим Александрович показал рукой на диван. - Ну?

Инна присела и снова поежилась.

-- Я... - она понизила голос, чтобы ее не слышали в кабинете. - Вы мне нравитесь, - выдавила она.

-- Так, - сказал Вадим Александрович нетерпеливо. - Ну-ну?

Он явно счел это заявление прелюдией к какому-то важному сообщению и ждал, в чем оно будет заключаться.

-- Вы мне очень нравитесь, - пролепетала Инна с отчаянием.

Последовала пауза. Потом Вадим Александрович вздохнул, сделал шаг в сторону, грохнул дверью в кабинет, сел на Надин стол и поковырял ногтем в зубе.

-- Ну, - сказал он, глядя на Инну. - И что мы будем делать? Что ты от меня-то хочешь?

-- Не знаю... - выдавила Инна, готовая провалиться сквозь землю.

-- У меня семья есть, ты знаешь? - проговорил Вадим Александрович.

Инна, не поднимая глаз, помотала головой. Она действительно не представляла, что у Вадима Александровича зачем-то может быть семья.

-- А у тебя есть какой-нибудь друг близкий, знакомый? - спросил Вадим Александрович.

Инна снова помотала головой.

-- Нет... - пролепетала она.

Вадим Александрович присел рядом на диван и похлопал ее по руке, лежащей на коленях.

-- Ничего, - сказал он. - Все будет хорошо. Ты, главное, успокойся. Успокоишься?

-- Угу... - проговорила Инна.

-- Ну вот, успокойся, подумай... отдохни. Благо, время есть. Все будет хорошо. Главное - не волноваться. У меня тоже видишь какие вещи происходят, и то я не волнуюсь. Не будешь волноваться?

-- Нет... - проговорила Инна, не понимая, чего от нее хотят.

-- Водички выпьешь?

-- Нет... - выдавила Инна. - Я не... Мне не надо...

-- Вот и хорошо, - он снова похлопал ее по руке. - Давай, иди. Иди, иди. Не надо здесь находиться. Игоря позови там обратно, - он вскочил, исчез в кабинете и снова хлопнул дверью - на этот раз с другой стороны.

У Инны все оборвалось внутри. Она чувствовала, как горят у нее лицо и руки. Она уронила на пол выскользнувшее пальто, рассеянно подобрала - сейчас она, как никогда, чувствовала себя никому не нужной уродиной, и пальто ей лишний раз об этом напомнило - набросила его на плечи и, пряча лицо, хотя никто не мог ее видеть, пошла к выходу. На улице она обнаружила, что ее всю трясет, и что слезы ползут у нее по щекам. Совершенно замороженный троллейбус, с отогретыми пятачками на стеклах и торчащими в них любопытными глазами проехал мимо. Будущего не было. Она понимала это, и все же постаралась взять себя в руки. Вспомнила, что мама просила ее купить газету с программой, подошла к киоску, постояла немного, успокаиваясь, и по привычке ковыряя ногой снег в поисках монеток. Потом нагнулась к окошечку и почувствовала, как вздрогнула киоскерша, услышав ее убитый голос. За стеклом большими буквами красовался газетный заголовок "Конец света наступит в марте", но Инна даже не обратила внимания на предсказание грядущей катастрофы. Она отошла с газетой в сторону, и тут же продавщица у ларька, приняв ее остановку за внимание к своему товару, предложила: "Женщина, возьмите грибы жарить". Инна шарахнулась в сторону, и ей подумалось, что ей не для кого жарить грибы, и никогда не будет уже того человека, для которого она могла бы жарить грибы.

В мозгу все повторялся и повторялся, назойливо, как заевшая пластинка, недавний разговор. Инна болезненно поморщилась, вошла в метро и сунула нос в газету. В глаза бросилась какая-то очередная сплетня не то об актере, не то о певце - Инна не знала, кто это такой. Ей пришло в голову, что о ней никогда, никогда и никто не будет сплетничать, и она захлопнула газету. Ехать до встречи с Галей ей было недалеко, но так как считалось, что она едет из дома, то и свидание пришлось назначить на собственной ветке, а туда пришлось переправляться через две пересадочные станции. На эскалаторе несколько мальчишек, чуть выше ее, пускали вниз по желобу мелкие монетки, и Инна подумала, что у нее никогда не будет детей. На пересадке неподвижно стоял внушительный представитель церкви, в рясе, в накинутой поверх рясы кожанке, с ящиком на шее, и равнодушно изучал ногти, поднеся их к глазам, и, глядя на его красивое уверенное лицо, Инна подумала, что ее, наверное, даже в монастырь не возьмут. На другом эскалаторе женщина с расплывшимся лицом, в белом берете, игриво махала кому-то на прощание полусогнутыми пальчиками, и Инна раздраженно подумала, что ей некому игриво махать. Она вышла на Площадь Революции, из-за ее спины вышли двое, один со скрипкой, другой с гитарой. Оба вошли в открытые двери вагона, грянули что-то разухабистое, двери закрылись, и поезд двинулся, разгоняясь и унося отголосок мелодии. Тут Инна увидела Галю. Та стояла на середине пустой станции, у металлической девушки с курами, опустив плечи, и задумчиво разглядывала лестницу, уводящую вниз. Инне пришло в голову, что все-таки имениннице не стоит в такой день знать об Инниных проблемах, и она постаралась исказить свое лицо в подобии улыбки.