Темный набег - [3]
А здесь, в тесной монашеской келье, по-прежнему сидят друг против друга двое. Сидят и ждут. Человек с двумя мечами. Опытный воин, обученный сражаться с порождением темного обиталища. И еще… Кто-то… Дрожащая дева. Тоже – человек. Наверное… Скорее всего…
Эржебетт вела себя как человек. Как обычная перепуганная в усмерть девчонка. Разве что больше не плакала: дорожки слез на щеках высохли.
Но час зверя? Истек? Или рано еще? О, Всеволод многое отдал бы, чтобы выяснить это наверняка. Сейчас, сразу.
Он глянул в окно. Темно. Тучи. Ни луны, ни звезд не видать. Глянул на свечи. Тоже – трудно понять. Всеволод не знал, как быстро горят эти монастырские свечи.
Но сгорели-то они основательно. Но восковых слез натекло на камень изрядно.
Натекло… Истек?..
Наверное ж, истек вместе с ними и роковой час. А не весь – так большая его половина. А коли что и оставалось еще – ну, может, самая малость.
Эржебетт шевельнулась.
Простонала – вопросительно. Просительно.
– А-а-а?
Страшно ей, должно быть. Еще бы не страшно! Щемящая жалость к беззащитной, бессловесной, без роду – без племени юнице сжала вдруг грудь Всеволода. Сжала, скрутила, да так, что…
– Не нужно бояться, – стараясь, чтоб голос звучал ласково и успокаивающе, проговорил он. – Ничего не нужно бояться!
Поняла? Нет?
Сказанных слов – нет. Их смысл – да.
Уста Эржебетт дрогнули. Девушка улыбнулась – самыми уголками рта. И – всхлипнула. Да, снова плачет…
Сдвинулась с места. Не отводя от Всеволода молящих глаз, поползла на четвереньках. К нему. Плакала и ползла. Обползала одни свечи, валила другие.
Волкодлак преодолел бы это расстояние в один прыжок. В полпрыжка. А она все ползла. Как рабыня к ложу господина. Как собака к ногам хозяина.
Эржебетт тронула его ноги.
Придвинулась. Ближе.
Еще ближе.
– А-а-а? – все с той же мольбой в голосе.
Молит о защите, покровительстве и благосклонности? Ох, до чего же жутко ей сейчас! До чего же сильно должна пугать ночь бедняжку, пережившую встречу с волкодлаком и чудом спасшуюся от упыриного воинства.
– Ты в безопасности, Эржебетт, – уверял Всеволод.
Если не вздумаешь обращаться в нечисть…
– Самое страшное позади, – говорил он ей.
Если уже ушел в небытие послезакатный час.
– И все будет хорошо, – обещал Всеволод.
Если они доживут до утра. Оба, а не один из двоих.
– Все скоро кончится, – пророчествовал он.
Так кончится или иначе. Но – должно.
И скорей бы!
А еще…
«Красива! До чего же она все-таки красива!» – вновь не отпускала его такая навязчивая и такая неуместная в сложившихся обстоятельствах мысль. Или наоборот – вполне естественная мысль?
«И ведь не просто красива – а красива пробуждающей страсть, манящей, влекущей… жуть, как влекущей красотой».
Хотелось поступить с ней, как испокон веков поступает мужчина с женщиной. Как господин – с наложницей.
А Эржебетт всхлипывала и жалась к Всеволоду. Искала защиты, опоры, спасения. И дрожала, дрожала. От ужаса? Или… или уже нет?
– А-а-а?
– Ну, что с тобой, милая?!
Всеволод приобнял ее. Не отпуская мечей.
Странные то были объятия. С этими дурацкими мечами Всеволод чувствовал себя сейчас до крайней степени глупо и неловко. Зачем он вообще их вытащил, эти посеребрённые клинки? Зачем все еще держит перед собой и ею? Между собой и ею?
Эржебетт будто и не замечала обнаженного оружия. Эржебетт все прижималась, дрожала. Сильнее…
Успокоить! Как ее успокоить?
А как успокоить себя? Свою плоть? Которая жаждет только одного – греховного и бесчестного.
Бьющееся в руках тело, хлюпающий нос, уткнувшийся в посеребренную пластину наплечника.
– Все хорошо, Эржебетт, слышишь? – бормотал Всеволод. – Все хо-ро-шо.
Что можно сказать еще, он не знал.
Эржебетт кивала. Она улыбалась ему. Счастливой и в то же время жалкой улыбкой. Снизу вверх на Всеволода смотрели глаза, полные слез и благодарности. Тонкие девичьи руки отводили сталь обнаженных клинков. Она поняла, почувствовала, что мечи с серебряной насечкой ей больше не угрожают. Однако Эржебетт не отпускала Всеволода, не отползала. Наоборот – сейчас она цеплялась за него еще крепче, еще сильнее.
– Что? Что ты делаешь?
Она его целовала. Извивалась змеей – перед ним, на нем, подле него, под ним и осыпала поцелуями… Лобызала. Губы и глаза. Посеребренные шелом и броню, к которым без большой нужды не прикоснется ни одна нечисть. Руки целовала, ноги. Даже мечи целовала. Выплескивая в поцелуях все свое «спасибо», всю благодарность. Неведомо за что. Словно он и не сторожил ее этой ночью с обнаженным оружием в руках. Не сторожил, а охранял.
Однако только поцелуями дело не ограничилось.
Упал и звякнул о каменный пол монашеской кельи шлем Всеволода. А руки Эржебетт уже рыскали торопливыми ящерками по доспехам, ища застежки, ремни…
– Эржебетт, – прохрипел Всеволод.
А самому сдерживаться уже нет сил. Почти – нет.
– А-а! А-а! – теперь в голосе отроковицы не слышно мольбы и просьб. Теперь – мягкая нежная настойчивость. И рвущаяся наружу страсть.
И чуть приоткрыты чувственные губы. И в бездонных, затягивающих зеленых глазах – томная поволока.
Но… ведь…
– Сейчас не время, – не очень уверенно пробормотал Всеволод. – И монастырь – не место…
Пусть даже латинянский монастырь. Зачем осквернять? Хотя с другой стороны… Монастырь-то уже осквернен. Упыриным воинством осквернен.
Неудачный эксперимент привел к тяжелейшим последствиям. Из другого мира проникли чудовищные твари, они захватывают все новые ареалы обитания, истребляя все живое на своем пути. Расширяющиеся пространственные аномалии почти свели на нет сообщение между населенными пунктами. Единственный путь, по которому, выехав из города, можно вернуться назад, — это железная дорога. Но и он небезопасен.Москва еще держится. Прикрытая Форпостами-пригородами и обнесенная по МКАД защитным Кольцом, столица отгородилась от остальной России.
Отряду ОМОН поставлена задача усмирить распоясавшихся хулиганов. Но вместо кучки бритоголовых подростков перед шеренгами стражей правопорядка вдруг появляется целая толпа хорошо вооруженных и подготовленных фанатиков. Вспыхивает настоящая уличная война. А невдалеке тем временем вожди скинхэдов, помешанные на мистике третьего рейха, приступили к таинственному колдовскому обряду. Какой бы ни была их цель, она не сулит ничего хорошего нашему миру.Случайный удар милицейской дубинки по украденному из местного музея экспонату — и затея «новых тевтонов» с треском проваливается.
Позднее средневековье. Канун Грюнвальдской битвы. Но все идет не так. Все – иначе.Ощетинившаяся пиками швейцарская баталия и противостоящие ей австрийские рыцари сгорают в атомном пламени. Император Священной Римской Империи, вступивший в тайные переговоры с немецкими крестоносцами, расстрелян из пулемета.Здесь черные тевтонские кресты соседствуют с фашистской свастикой. Здесь несчастные мутанты объявлены исчадиями ада. Здесь с саперной лопаткой бросаются на закованного в латы рыцаря и с рогатиной – на мотоцикл.
Нелегко дался омоновцу-воеводе Василию Бурцеву морской путь к Святым Землям.Немецкие «мессершмитты» и средиземноморские пираты, подводная лодка цайткоманды и взывающая о помощи королева Кипра… Но вот он, наконец, порт Яффы, вот она, Палестина. А здесь – партизанская война, объединившая сарацин, тамплиеров и госпитальеров. Против кого? Против фашистско-тевтонского ордена Хранителей Гроба, разумеется.А значит, трофейный пулемет – на верблюжий горб, гранату – в пращу, греческий огонь – в противотанковый кувшин, стрелу – в арабскую пушчонку-модфаа.
Продолжение книг «Тевтонский крест» и «Тайный рыцарь».В Тевтонском ордене новый расклад сил. Братство Ливонского Дома вступило в сговор с могущественным союзником из будущего. Цайткоманда СС провозглашает крестовый поход на Русь. А бывший омоновец Василий Бурцев безуспешно ищет пропавшую супругу. Надежды уже нет. Почти…Судьбу малопольской княжны Агделайды Краковской еще можно узнать на Чудском озере. Правда, сражаться там придется не только с рыцарской конницей. В бой против дружинников, союзников и ополченцев Александра Невского брошены эсэсовские автоматчики при поддержке «Мессершмитта» и танков…
Бывший омоновец, а ныне княжеский воевода Василий Бурцев на своей шкуре испытал буйный норов Господина Великого Новгорода. Усмирять толпу мятежников пришлось с помощью трофейного пулемета.Вече, скорый суд... Лишь вмешательство Александра Невского спасло Бурцева от верной смерти. Но и почетная ссылка в Псков не принесла покоя. Таинственное исчезновение супруги Агделайды, внезапное нападение эсэсовцев — и воевода с верными дружинниками оказывается в Венецианской республике. Оттуда русичам предстоит отправиться дальше — в Святые Земли, где властвует фашистско-тевтонский орден Хранителей Гроба.
Сильно всё-таки меня магистр Крэй невзлюбил. Нет то, что он, боевой маг, теоретиков недолюбливает, это известный факт. Но это ж надо было, на стажировку, в такую даль несусветную отправить? Да сюда со времён основания академии никого из стажёров не присылали! Так ладно, если бы ещё эти мучения стоили того. Но оказалось, у добрых жителей далёкого окраинного городка свои планы на присланного стажёра, в которые не вписывается долгое и мирное пребывание в городе. Но разве ж это повод для печали? Стажировка закончилась раньше срока, а обратно до академии ещё добраться надо, так почему бы не срезать путь через Забытую пустыню? Заодно можно и сокровища поискать, и разгадать парочку тайн Забытого Города.
Реймунд Стург — убийца. Лучший из лучших. В мире Вопроса и Восклицания, переживающем эпоху великих открытый — эпоху парусов, пороха и закаленной стали. Он работает на Международный Альянс. Тайную организацию, которой платят за смерть самых сильных мира сего. Его удел — быть чужим оружием. И он был им. Верным и безотказным. С детства. Возможно лишь чуть более милосердным и склонным не допускать лишних жертв. Что-то пошло не так. Его предали. Кошка. Бывшая возлюбленная, ныне опасный враг. А голос из снов шепчет о свободе. Он все еще агент Альянса.
Реальный мир вокруг или виртуальный? А те, кто называют себя богами, они правда боги или админы продвинутой игры? Безусловно, это интересные вопросы. Но для тех кто внутри — это не важно, они просто учатся тут жить…
Виолетта Барская жила обычной жизнью: любимый муж, двое маленьких детей. Не было никаких приключений, а только любовь и гармония в семье. Один день изменил всю ее жизнь: авария, смерь мужа и маленьких детей. Она осталась чудом жива, потому, что она не человек — она дампир да еще и королевской крови. Теперь ее мир полон вампиров и конечно же любви.
С самого начала люди провозглашали магию к высшим знаниям; иметь могущество над силами природы с помощью магической энергии. Однако человек совершил самую ужасную и отвратительную ошибку, неся за собой хаос и разрушение. Эта ошибка влачит корни из кровавых жертв — и ничто не сравниться с таким могуществом. Некоторые люди провозглашают ошибку даром; полны ненависти и отверженности, начали экспериментировать с магией, желая воссоздать прототип Ужасной Ошибки, — тёмной магии, скрещивая внутреннюю энергию с кровью, дабы получить оправданный Дар человечества. Ошибка не должна повториться, даже упоминаться.
«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.
Черный Князь все же переступил порушенную рудную черту. И за одним Шоломонаром темного мира в людское обиталище рвется другой. А за вторым непременно придет третий. Разноплеменный гарнизон Серебряных Врат не в силах более сдерживать нечисть. И даже вынужденный союз людей с нелюдями против общего врага – всего лишь отсрочка неизбежного. Однако отчаиваться рано.Воевода русской дружины Всеволод узнает, что в его власти закрыть границу миров и остановить Набег. Но для этого нужно не отсиживаться за крепостными стенами, а атаковать.
Об ужасах далекого края, именуемого Залесьем, Эрдеем, Семиградьем или Трансильванией известно всем. Но вот о том, как все начиналось, знают немногие...Всеволод – обоерукий боец одной из сокрытых Сторож, храпящих не границы княжеств, а заветную черту, издревле проведенную кровью между людским и нелюдским обиталищами, отправляется в Дозор. Именно ему надлежит вести подмогу на запад, к тевтонскому замку, построенному на краю угорского королевства, ибо Набег начался. И само воплощение зла – Черный Князь, Черный Господарь, Баравр, Шоломонар, Нахтриттер – готовится вступить в человеческое обиталище.