Темный маг - [7]
— Мама, мама! Я вернулся!.. И гостя привел, встречать выходи!
Голос у него, когда захочет… Ворона, соснувшая, на козырьке над крыльцом, видимо, согласна со мной, так как, чуть не грохнувшись от неожиданности вниз, взлетает и, каркнув нечто очень обидное, убирается куда подальше. Зуб даю, что по-настоящему обидное — я птичьи повадки три месяца учил, все основные сигналы наизусть помню. Пока же я внимательно рассматриваю Данькин родной дом, предположительно место действия второго шага базового плана. Увы: если остальные просто обшарпанные, то этот… лучше не будем об этом.
Вскоре из-за дома появляется и сама хозяйка. Невысокого роста, светловолосая, что странно — с непокрытой головой. А в целом, первое впечатление: тихая, незаметная и какая-то… запуганная что ли. И еще очень усталая — меня аж на жалость пробрало, как ей в глаза заглянул. И голос у нее тихий и усталый, без капли Данькиной упертости. Ой, не нравится мне это…
— Даня, Даниил, Данечка… Сыночек, родимый — вернулся! Живой, здоровый! Слава свету все обошлось… Милый мой, ну, как ты, как? Не случилось чего в дороге…
Эта, в общем-то, еще молодая женщина прижимает уже немаленького Даньку к груди, словно какого-то несмышленыша, хоть тот и изо всех пытается вывернуться. Зря пытается. Теперь-то видно, что она вовсе не запуганная, а просто вымоталась душевно, переживая все это время за сына. Ну, конечно, пока то да се, он задержался больше, чем на пол дня — и это по дороге к пустошам-то! Там, где, если кто на пять минут опоздал, — считают, что от него уже и костей не осталось. Да уж… даже думать не хочу, что эта женщина пережила за последние несколько часов.
— Мама, ну, хватит, хватит, пожалуйста! Я тебя тоже люблю! Вот лучше познакомься — это дядя Горислав, хороший человек и маг притом. Он нам помочь обещал. Действительно помочь. Ну, не бойся, мама — он действительно добрый, хоть и маг!
Я медленно киваю, стараясь излучать добродушие и готовность прийти на помощь. Выходит так себе, но главное попытка.
— Благодарствуйте, господине маг. Мы люди простые и это большая радость для нас принимать у себя могущественного мага. Разделите с нами стол, да кров, не побрезгуйте уж…
Потупленный взор, неуклюжие попытки оправить домотканое платье. Только что явные материнские чувства немедленно прячутся в защитную раковину обычаев и традиций.
Даже неприятно как-то. Куда проще с детьми — им плевать на ранги и статусы. А тут… Ненавижу, когда люди меня называют "господином"! Будто я сам не в такой же деревеньке вырос. Только у нас и дома покрепче были, да и головорезы по улицам не шлялись… Впрочем, не время для ностальгии — ответ давать надо, а то еще испугается, что я обиделся.
— С радостью, хозяйка! Полного вам дома, да крепкой семьи за такое радушие. Только вот непривычно мне вот так нахлебничать — может, чем отблагодарить смогу… Подарок какой или услуга…
— Да, что вы, господине маг! Разве можно! Я же говорю — мы люди простые. Если вас Данька, о чем-то просил — не взыщите, помилуйте несмышленыша, мал еще…
Ну, и кто из них несмышленыш? А ведь правду говорил Даниил — магов здесь боятся. Она же мне даже в глаза смотреть опасается! Что правильно делает — дело десятое, а вот сам факт заслуживает срочных мер.
— Во-первых, не волнуйтесь вы так. Нечего по одному Зармоку судить обо всех магах. Во-вторых, ваш сын произвел на меня великолепное впечатление: клянусь посохом, у него большое будущее. И, наконец, в-третьих, не зовите меня "господине маг"! Просто Горислав. Как давеча сказал Даниил — что я граф, али барон какой!
Проще, конечно, использовать магию или обычное внушение — но это неэтично. Поэтому я просто выбираю самый дружеский тон и старательно улыбаюсь. Те, кого спрашивал, говорят, что вид у меня становится глуповатый, но дружелюбный. А мы не гордые, нам большего и не надо. Плюс Данька включается в игру, отступив от матери ближе ко мне, всем видом показывая, что знает меня как облупленного и ни малейшего страха не испытывает. В сумме, конечно, неидеально, но некий результат есть. Женщина, наконец, поднимает глаза, несколько секунд изучает мое лицо, а затем говорит уже практически без страха:
— Спасибо на добром слове, господине Горислав. Да только смотрите, кабы мой пострел нос не задрал, хвалят то его нечасто… Ой, что же это я… Гостя посреди улицы держу! Вы уж, не обессудьте за непорядок — тяжело одной хозяйничать… Вы лучше проходите, да за стол садитесь, я как раз кашу гречневую закончила. Данька, ты гостя проводи, все покажи, да кашу достань, а я пока корову подою — какая каша без парного молока!
И, уже снова поглощенная бытовыми заботами, женщина стремительно скрывается по другую сторону приземистого дома. Данька напротив преисполненный важностью хозяина дома чинно проводит меня сквозь сени в комнату и важно указывает на левый край крепко сбитой деревянной скамьи.
— Вы, дядя Горислав, присядьте пока, небось, вымотались волшбу творить, да мертвяков поднимать! А я, пока кашу достану, да матери молоко донести помогу. И не забудьте об уговоре нашем — сами видите, каково ей сейчас. И так извелася вся!
Сегодня в России нет уличной политики (как, впрочем, и любой другой публичной политической борьбы), но еще десять-пятнадцать лет назад бессчетные акции леваков под красными флагами воспринимались всерьез. Их время прошло, а о прошедшем пишут мемуары: в этой книге воспоминаниями о боевой юности и политическом акционизме начала нулевых делится Василий Кузьмин, тогда — активист «Авангарда красной молодежи», выступавшего под лозунгом «Наша Родина — СССР». (Впрочем, автор книги и по сей день не отказался от своих идеалов и не опустил руки — в отличие от многих и многих.) Если сегодня обсуждение почти любого митинга сводится к тому, кто, сколько и кому заплатил, то для активистов АКМ рассуждения о пролетариате и классовой борьбе, какими бы нелепыми они ни казались стороннему наблюдателю, были прямым руководством к действию.
Если герой — то по меньшей мере рыцарь, принц или на худой конец гость из другого мира. Если злодей, то минимум — повелитель Тьмы, ну, или по крайней мере могущественный некромант. А простой десятник — так третий слева в последнем ряду… Но кто сказал, что его история не может быть интересной? Тем более, что как раз этот десятник далеко не простой!
Сильно всё-таки меня магистр Крэй невзлюбил. Нет то, что он, боевой маг, теоретиков недолюбливает, это известный факт. Но это ж надо было, на стажировку, в такую даль несусветную отправить? Да сюда со времён основания академии никого из стажёров не присылали! Так ладно, если бы ещё эти мучения стоили того. Но оказалось, у добрых жителей далёкого окраинного городка свои планы на присланного стажёра, в которые не вписывается долгое и мирное пребывание в городе. Но разве ж это повод для печали? Стажировка закончилась раньше срока, а обратно до академии ещё добраться надо, так почему бы не срезать путь через Забытую пустыню? Заодно можно и сокровища поискать, и разгадать парочку тайн Забытого Города.
Реймунд Стург — убийца. Лучший из лучших. В мире Вопроса и Восклицания, переживающем эпоху великих открытый — эпоху парусов, пороха и закаленной стали. Он работает на Международный Альянс. Тайную организацию, которой платят за смерть самых сильных мира сего. Его удел — быть чужим оружием. И он был им. Верным и безотказным. С детства. Возможно лишь чуть более милосердным и склонным не допускать лишних жертв. Что-то пошло не так. Его предали. Кошка. Бывшая возлюбленная, ныне опасный враг. А голос из снов шепчет о свободе. Он все еще агент Альянса.
Реальный мир вокруг или виртуальный? А те, кто называют себя богами, они правда боги или админы продвинутой игры? Безусловно, это интересные вопросы. Но для тех кто внутри — это не важно, они просто учатся тут жить…
Виолетта Барская жила обычной жизнью: любимый муж, двое маленьких детей. Не было никаких приключений, а только любовь и гармония в семье. Один день изменил всю ее жизнь: авария, смерь мужа и маленьких детей. Она осталась чудом жива, потому, что она не человек — она дампир да еще и королевской крови. Теперь ее мир полон вампиров и конечно же любви.
С самого начала люди провозглашали магию к высшим знаниям; иметь могущество над силами природы с помощью магической энергии. Однако человек совершил самую ужасную и отвратительную ошибку, неся за собой хаос и разрушение. Эта ошибка влачит корни из кровавых жертв — и ничто не сравниться с таким могуществом. Некоторые люди провозглашают ошибку даром; полны ненависти и отверженности, начали экспериментировать с магией, желая воссоздать прототип Ужасной Ошибки, — тёмной магии, скрещивая внутреннюю энергию с кровью, дабы получить оправданный Дар человечества. Ошибка не должна повториться, даже упоминаться.
«Леший» неизвестного писателя Серебряного века Сергея Рессера — символистская проза, повествующая о любовных страстях лешего и тягостном бунте лесного существа против собственной природы.