Тёмный лорд по имени Клементина - [13]

Чудом избежав участи быть подвешенной вниз головой в подземелье замка, Клементина надолго отправилась чистить стойла на ферме и целые месяцы старалась вести себя тише мыши. Но даже тогда, после тщательного обследования Вредки, лорд Элитор не пожелал вернуть ей форму книги. Девочке только и оставалось, что учиться на своих ошибках.

Гримуар же так серьёзно отнёсся к своей новой роли наседки, что отныне снабжал Клементину новыми заклинаниями исключительно в виде яиц, и только тогда, когда считал, что она к ним готова. Хотя девочка вообще не понимала, что значит быть готовой к тому или иному заклинанию. Всё-таки гримуар принадлежал ей – точнее, её семье, и главным образом папе, но и ей – по праву рождения. Кто наделил это недоразумение в облике курицы властью решать, способна Клементина усвоить новое волшебство или нет? Зато лорда Элитора, судя по всему, очень порадовало это обстоятельство: наконец-то он мог быть уверен, что до поры до времени самые тёмные и опасные тайны гримуара надёжно спрятаны от дочери.

Но тем не менее Вредка должна была почувствовать, что в замке что-то изменилось. Что безвозвратно миновали те времена, когда невинная, беззаботная Клементина могла часами возиться с новым снесённым заклинанием, отрабатывая его до совершенства. Новая Клементина должна была справляться с новыми обязанностями – и здесь требовалось намного больше волшебства. А обязанностью Вредки было ей помогать.

Однако мольбы девочки так и остались сотрясанием воздуха. Единственным, кто обратил на них внимание, был чёрный барашек, взявший в привычку таскаться за Клементиной по пятам, пока она занималась делами на ферме. Скорее всего, он просто боялся оставаться один среди пугал, ведь поведение этих работников становилось всё более непредсказуемым. Вот и сейчас он улёгся в тени одной из яблонь, изящно спрятав под шерстистым брюшком блестящие копытца, и посматривал на хозяйку с таким скептическим выражением, что можно было не сомневаться в его мнении о том, как выглядит эта унизительная торговля наследницы Заколдун с зазнавшейся наседкой.

Клементина оглянулась на свой сад и вздохнула. До сбора урожая ядовитых яблок оставалось не меньше месяца, но если её не подвело богатое воображение, этим яблокам вообще не суждено было дозреть. Они даже выглядели какими-то… пятнистыми. Девочка сорвала одно мелкое яблочко и внимательно осмотрела. Так и есть: на кожице зеленели странные пятна, а один бочок вообще был порченым. Клементина брезгливо отбросила яблоко в траву.

Ядовитые яблоки обязаны выглядеть превосходно. Их кожица по гладкости и алому цвету должна не уступать рубину. А сочная мякоть сиять белее снега. К ним даже грязь приставать не смеет, чтобы предполагаемые жертвы не смогли отвести взгляд от такого совершенства, – в этом и заключался весь смысл. Однако эти яблоки мало напоминали полированные рубины. Они выглядели… обычными. Скучными, несовершенными и – что напугало её сильнее всего – напрочь лишёнными волшебства. Клементина взяла образец, чтобы передать на проверку Счетоводу. Стараясь не думать о том, какие выводы сделает Счетовод насчёт урожая яблок, Клементина снова обратилась к Вредке:

– Если ты снесёшь мне заклинание, которое поможет вылечить деревья, я… я отпущу тебя играть с огнедышащими курами, сколько захочешь!

Ну вот, от такого предложения Вредка не откажется ни за что! Гримуар постоянно пытался сломать изгородь, отделявшую его от огнедышащих сестёр, но Клементина и Элитор не позволяли этого сделать из опасений развеять дымом по ветру всё колдовское наследие Заколдунов. (Ну, скорее запретил-то Элитор. Клементина готова была разрешить несколько недолгих встреч под строгим контролем.)

Вредка лишь демонстративно клюнула яблоко острым алым клювом.

– Эй, перестань! – Клементина возмущённо топнула. Она понятия не имела, как подействует недозрелое ядовитое яблоко на здоровье волшебного гримуара в облике наседки, и не собиралась выяснять.

– Что-то она не очень слушает, а? – раздался чей-то голос.

Клементина так и подскочила на месте, ударилась головой о низко висевшую ветку и плюхнулась на землю с громким ох. Почесала ушиб и посмотрела на Вредку: уж не надумала ли эта курица показать своё новое умение? Однако птица как ни в чём не бывало продолжала клевать яблоко. Девочка поднялась.

– Кто это сказал? – сердито спросила она и оглянулась в поисках нарушителя границ. Но никого не увидела.

– Ага, так теперь ты меня слышишь, верно? – спросил голос. Он вроде бы принадлежал мальчику, но казался каким-то дрожащим и гнусавым, как у человека с простудой.

Клементина уставилась на чёрного барашка.

– Пожалуй, это довольно… э… интересный поворот, – заметил барашек.

– Ты говоришь?! – воскликнула Клементина.

У неё подогнулись ноги, и девочка рухнула на колени прямо в грязь, не думая о том, что испачкает дорогое платье или что на него попадёт сок ядовитых яблок. (А вот о последнем, пожалуй, подумать стоило: сок содержал такую сильную кислоту, что прожигал ткань насквозь, если его не смыть.)

– Уверяю тебя, – барашек как ни в чём не бывало хлопал тяжёлыми веками, глядя на хозяйку, – что я удивлён не меньше.